Война кротов

— Крыса… — тупо повторил Сайгон. — Ну крыса, и что?

— Как что?! — возмутилась Гильза. — Терпеть не могу этих сволочей! И пауков ещё! И слизней!

Спасатели дружно рассмеялись. Сайгон, который из-за конопли соображал с конкретной задержкой, моргнул:

— Шутишь?.. Нет? Серьёзно, что ли?

— Да! Серьёзно! — надула губы амазонка.

Сайгон мысленно выругался, помянув родословную девушки.

Это ж надо! Зачали рыжую в метро, поверхности она не видела ни разу и кровью не единожды умывалась. Бой-баба, укусишь — зубы обломаешь. И при этом до истерики боится исконных обитателей Святошинско-Броварской линии! Кому расскажешь — не поверят. Но ведь факт. Очень даже симпатичный такой факт с распущенными волосами…

«Женщины всех станций — объединяйтесь!» — висел плакат на станции Нивки. Ну-ну. Если все дамочки объединятся и дружно узрят крысу или пацюка, это ж какой вопль получится, а? От вибрации тюбинги потрескаются — каюк метрополитену!

— Как хорошо, что феминисток мало, всего одна станция. — Сайгон провёл ладонью но щеке, решив при первой же возможности побриться.

— О чём ты? — Гильза юмора не поняла, но её успокоил тон Сайгона.

И тут темнота впереди зарычала.

И что-то стремительное кинулось на спасателей.

* * *

— Не стрелять!!! — заорал Фидель.

Че шагнул к Байде и подбил ствол автомата. Очередь ударила в свод, рикошетом пули ушли вниз, высекая искры из рельсов. Слава Хозяину Туннелей, никого не зацепило.

И та тварь, что явилась из глубин подземелья, тоже не пострадала.

Наоборот — грохот выстрелов раззадорил её. Тварь поднялась на задние слегка согнутые лапы и принялась прыгать из стороны в сторону, словно желая ухватить клыками пули. Тело чудища покрывала бурая клочковатая шерсть, гениталии прятались под кожаным наростом. Сайгон не сразу понял, что этот нарост — всего лишь набедренная повязка вроде той, что у нигерийца.

Повязка? На животном? Зачем?

— Здравствуй, Ункас! Как твои делишки? — Фидель шагнул к зверю и протянул руку.

Сайгон даже обиделся на команданте. Ему-то Фидель руку пожал не сразу, а ведь Сайгон — человек хотя бы, а не зверушка из туннеля.

— Нормально! — Тварь хоть и встала на четыре лапы, а провыла достаточно разборчиво. Когти ударили по протянутой ладони. — Я скучал! Где был? Давно не был!

— Ты же знаешь, Ункас, я не сижу на месте.

— Давно! Давно! Я скучал!

Кто-то ещё приближался к спасателям — с едва мерцающим фонарём в руке.

— Ункас давно почуял ваше приближение. Спрятался, хотел сюрприз сделать. — Седой старик в плаще-палатке и шапке-ушанке остановился, его скрутил приступ кашля. Казалось, он сейчас выплюнет лёгкие. Мышка даже отступил, чтобы на него не попали брызги слюны. — Здравствуй, Фидель. Привет, Че. И остальным мой поклон.

— Тебе тоже не хворать, Айболит. — Че похлопал старика по плечу, чем обрёк того на новый приступ хрипов.

— Хорошая шутка, Че. Как всегда. — Айболит, опираясь на посох, сделанный из вагонного поручня, шагнул по направлению к Шулявской. — Ункас проведёт вас через станцию. С Ункасом вас никто из детишек не тронет.

Почему-то от этих слов у Сайгона похолодело внутри.

— Держись, Айболит. Ты… ты делаешь такое дело… ты… — Голос Фиделя дрогнул. Команданте протянул старику мешочек, судя по всему, с жетонами.

— Патронов бы… — Старик с достоинством принял подношение и тут же спрятал его под плащ. — Нацики и урки, проблемы с ними. За неделю трижды совались.

— Байда, выдай, — скомандовал Фидель.

Казак повиновался, хотя было видно, что он не в восторге от приказа. Три рожка перекочевали от Байды к старику по прозвищу Айболит.

— Мало, — скривился старик.

— Байда, добавь!

Получив ещё пять рожков, Айболит прошамкал, что хватит, спасибо.

— Береги нервы смолоду, фашистский ублюдок! — сказал он казаку с такой злостью, что стало понятно — он не жалует обитателей Политеха.

— Та пишов ти! Трясця твоий матери[15] — Казак навёл на старика автомат и выстрелил бы, если бы не вмешался Че, который вновь приложил руку к стволу.

— Обитель Скорби ждёт вас, мальчики! — хохотнул Айболит. — Добро пожаловать!

Сайгон понял, что старик абсолютно выжил из ума. А ведь он вооружён. Одному Сайгону не по себе в компании этого человека?..

Ункас резво затрусил по туннелю. Казалось, его конечности были спроектированы природой так, чтобы передвигаться по шпалам, — уж больно хорошо у него это получалось. Едрить… И эта тварь по-человечьи разговаривает!

Фидель вдруг резко остановился и, обернувшись к Сайгону, сказал:

— Ункас — мой сын. Мой любимый сын.

* * *

— Моя жена… Она была сестрой Че.

Растаман, шедший впереди, ссутулился, будто на него взвалили пару мешков с цементом. Он стал вдвое ниже, воспоминания команданте причиняли ему боль. Сгруппировавшись физически, можно ли прикрыть душу от ударов судьбы?.. Лектор вроде говорил, что у воинов йоруба этих душ аж четыре штуки. Сколько бы их ни было у Че, сейчас их все скрутило по полной.

— В тот год… в тот год что-то случилось с водой. Это мы потом поняли, когда водопровод перестал работать, а до того мы пили отравленную воду. Нет, она не фонила, радиация в норме, а вот бактерии… оружие прошлого…