Война кротов

Сайгон косился по сторонам. Фидель убил гражданина станции, и не просто гражданина, а галдовника. Чёрт и ещё раз чёрт! Это грозит спасателям большими неприятностями. Надо убираться отсюда, пока труп не обнаружили и не закрыли станцию на время расследования, которое будет очень быстрым.

Те, кто подослал галдовника, сумеют догадаться, кто отсёк ему голову.

* * *

— Где ты бродишь? Мы уходим. — Сказано было так, будто ничего из ряда вон не случилось.

Движения Фиделя неторопливы, он улыбается. Рюкзак стоит рядом с его ногой. Гильза запихивает в ридикюль свои нехитрые пожитки. Мышка поглядывает на свою шляпу у неё на голове. Че теребит мешочек с травой — в Сечи наркотики запрещены, а растаману хочется пыхнуть. Лектор? Этот всё ещё возбуждён: ведь он теперь казак! Белым человеком стал буквально… Губы его беззвучно повторяют первые строки гимна Украины. Байда уже собрался, топчется на месте — ему не терпится покинуть станцию. С чего такая резвость, ведь родина же?

На блокпосту в туннеле, ведущем к Вокзальной, Лектору велят станцевать гопак. Перепили горилки, панове? Ум за разум зашёл?

— Да пошли вы! — цедит Лектор.

И так красные, лица казаков багровеют. В свете прожектора улыбки превращаются в хищные оскалы.

— Нападёт иржа, зовите! — Сайгон на прощание машет сечевикам.

Намёк понят, стволы опущены, счастливого пути. Вряд ли гетман похвалит вартовых, если те завалят героя, избавившего станцию от мутантов.

Поразмыслив, Сайгон решает молчать о том, что видел, — о сделке, мече и галдовнике. Это личное дело Фиделя, кровь только на нём, спасатели ни в чём не виноваты.

Но с языка само срывается:

— Эй, команданте, ты чего такую тяжесть сам тянешь? Давай помогу!

Фидель внимательно смотрит на Сайгона. Очень внимательно. Не мигая.

На лице Сайгона улыбка. Искренняя, честная.

Фидель улыбается в ответ, отшучивается:

— Я турист правильный, привык свой спальник сам таскать. Спасибо, малыш.

Сайгон понимает: спалился, выдал себя. Теперь Фидель знает, что тайна рюкзака — вовсе не тайна. О, чёрт! Или ничего страшного?

Да кто он такой вообще, этот Фидель? Откуда у него старинный самурайский меч? Где он научился им так ловко управляться? Сайгон в детстве видел фильм о кодексе бусидо, о воинах далёкой Японии. Гора Фудзи и сакэ, гейши и бонсай. И люди в чёрных одеждах, лица закрыты масками — тени скользят сквозь ночь, в прыжке преодолевают каменные заборы, мгновенно взбираются на самые высокие стены. А называли этих воинов… ниндзя или… синоби? Кажется. Неужто Фидель один из таких?!

Сайгон смотрит в затылок команданте.

Команданте оборачивается и со значением подмигивает.

Глава 14 ДЖУНГЛИ

— Стоять!

Единственное нормальное слово, остальное — поток брани и оскорблений, за которые на Святошине отрезали бы то, что мешает плохим танцорам. Но на чужую станцию со своими понятиями не ходят. Че жестом остановил Мышку — тот нехотя убрал ладони с револьверов.

Спасатели повстречали патруль Вокзальной.

— Сдать оружие!

Покачав головой, мол, что ж вы, волки позорные, делаете, Фидель таки кивнул своим, чтобы не дёргались. Спасатели подчинились.

— Упасть мордой в пол! Я сказал! Руки за голову!!! Очередь из автомата хлёстко ударила поверх голов, заставив пригнуться.

Не упали, но легли. Сайгону наступили на поясницу, взлохматили затылок стволом — испортили причёску. Да, волосы у него короткие, но всё-таки! На прочих станциях ему тоже оказывали «тёплый» приём, но тут пока что «теплее» всех. Не выдержал, хихикнул.

— Ты чё, сука, скалишься?! — И удар прикладом по почкам. Больно. Очень больно. И второй удар.

«Если ещё хоть пальцем…» — подумал Сайгон. Словно услышали — экзекуция прекратилась, ногу убрали с поясницы, давление на затылок ослабло.

— Встать!

— Ты глухой, что ли? Чего так кричишь? — не выдержал Че.

И тут же рухнул — его ударили по затылку обрезком кабеля.

Били вполсилы, без фанатизма, не было такой задачи — провалить череп, иначе растаман досрочно отправился бы на поселение в райские кущи Джа.

— Ты чего, совсем охренел?! — приподнялся на четвереньках Че. — Да Лёнчик тебя…

Его зубы клацнули, столкнувшись с носком ботинка.

Свирепствовал здоровенный детина, лысый и бородатый. Подчинённые с трепетом называли его Саидом. Родился он, похоже, перед самой войной — то есть всю сознательную жизнь провёл в метро, но всё равно разговаривал с заметным акцентом — чтобы отличаться от коренного населения Киева, не иначе. Небось пообщался с аборигенами Сечи. На крюке отдохнул или просто гимн заучил?..

Сайд красовался в отличной куртке из толстой кожи. Турция, довоенная. Сайгон давно хотел заиметь такую же — коричневую, потёртую на стыках, надёжную. Вообще-то он довольно просто относился к одежде — лишь бы она была и была удобной. Но тут… Змейка жёлтоватого металла, карманы с нашивками — куртка была, блин, харизматичной. Её обладатель просто обязан быть человеком успешным. Мало того, что армейский прикид Сайгона за годы поизносился, так ещё и прожжён теперь насквозь — десятка полтора дыр, не меньше. Последствия битвы с иржой.

— Я хочу эту куртку! — шепнул Сайгон на ухо Мышке.