Война кротов

Везде между ветвями конопли были натянуты гамаки, на которых отдыхали покрытые татуировками мужские и женские тела. Людьми назвать эти овощеподобные организмы язык не поворачивался. Сайгон старался дышать через раз. Дым одурял, голова кружилась. Как они здесь вообще живут? Бесконечный сон разума?..

И вдруг всё пришло в движение. Резко.

Мгновение — и гамаки опустели.

А всё потому, что откуда-то из джунглей прилетела крохотная стрелка — и вонзилась Лектору в горло. Нигериец упал на колени, захрипел и завалился на бок, на губах выступила пена.

Сбросив с себя поклажу, Сайд дал пару длинных очередей в тёмно-зелёную чащу, окутанную дымом, затем присел рядом с Лектором. В руках у бандита появился одноразовый шприц, явно не единожды побывавший в деле. «Быки» тем временем рассредоточились так, чтобы прикрыть собой пленников. Стволы автоматов уставились в джунгли, но в пределах видимости были только пустые гамаки.

Игла шприца впилась в чёрную, как смола, кожу. Лектор выгнулся коромыслом, замычал так, будто вот-вот душу богу отдаст, но через минуту задышал и открыл глаза. В его зрачках плескалась боль.

— Я опять здесь. Я же домой вернулся — и опять… Зачем я здесь?!

— Затем, что Космос велел этих двоих, — Сайд кивнул на Фиделя и Че, — и тех, кто с ними будет, к нему привести. Живьём. Так что потерпи еще немного, брат.

* * *

Закинув ногу на ногу, Лёнчик Космос сидел на кожаном диване. Косуха поверх застиранной майки, «семейные» трусы — несолидно, зато удобно. Обут он был в пляжные тапки из белой резины. Ногти у него были давным-давно не стрижены, и пахан, видно, этим кичился. Странный это был человек, удивительный: вроде бы древний старик — лет восемьдесят ему с виду, а крепкий и гибкий, словно на шарнирах. Тапки и неряшливость-то первыми бросились в глаза. А уж только потом гость обращал внимание на возраст — столько в метро не живут, и прищур пахана — ткнешься в него взглядом, словно в ледяную воду окунешься.

Сайгон поёжился. Кожаные куртки, кожаные диваны. С кого кожу содрали, интересно?

— Кто такие? Зачем здесь? — медленно, будто напевая, произнёс Лёнчик и улыбнулся так ласково, что стало понятно: от этого хорошего не жди. Вот кто настоящий людоед-то…

На одной морщинистой щеке у старика была татуировка — взлетающая в языках пламени ракета; на второй — луна и две звезды.

Сайд робко пожал широченными плечами. Он не смел взглянуть своему хозяину в глаза — и вообще не поднимал взгляда выше Ленчикова серебряного щетинистого подбородка. Вроде бы забавно: такой бугай чуть от страха не трясется перед щупловатым седеньким старичком. Но нет, не забавно. Жутко.

Взгляд Лёнчика задержался на лицах Фиделя и Че. Сайгону показалось, что пахан узнал их, но почему-то сделал вид, что они незнакомы. Улыбка на лице команданте померкла.

Рядом с диваном стоял журнальный столик. Две ножки у столика отсутствовали, и вместо них конструкцию удерживала в равновесии понуро стоящая на четвереньках обнаженная девушка: столешница покоилась на ее… в общем, здорово Ленчик устроился. Блондинка, грудь вполне, хотя у Светки-то получше будет. На лакированной поверхности протянулась белая дорожка, аккуратно выложенная формой карточного трефа. Внутри креста лежала засаленная карточная колода. Может, Ленчик играл с «ножкой» на раздевание? Азартный, видимо, человек.

— Хочешь? — Лёнчик улыбнулся Сайгону, указуя на порошок. — Я и моя молодая команда… — он звонко хлопнул розовую несущую часть конструкции, — ценим лучшее из того, что было в довоенной жизни. Как хорошо, что я еще тогда организовал в метро склад. До две тысячи сто тридцать третьего хватит. Будешь? — Он заботливо подравнял белую фигуру опасной бритвой.

«Не верь, не бойся, не проси». Кажется, так у этой братии заведено?

— Я самогон уважаю. Или перцовку — Крыга угощал, тоже ничего. А это, — Сайгон кивнул на «дорожки» на столе, — не по моей части, извини.

Пахан Вокзальной мгновенно потерял интерес к святошинцу. Зря, наверное, Сайгон козырнул знакомством с гетманом.

— Девочка, а, девочка, тебя как зовут?

Амазонка не сразу поняла, что обращаются к ней.

— А?

— Ты дура, девочка? Я спросил, как тебя зовут.

— Меня?.. Я… Гильза меня…

Пока амазонка вспоминала имя, Сайгон осматривался. Больше всего в чертогах Космоса его поразила вовсе не «ножка стола», не пентаграммы и прочая каббалистика на стенах, не диван в отличном состоянии, не тигриная шкура под ногами и не двухъярусные нары в углу, выкрашенные в салатовый цвет. Нет! Сайгона словно током ударило, когда он увидел фикус по левую руку от Космоса. Рядом стояла бочка из-под краски, наполненная колотым льдом, изо льда выглядывали бутылки с шампанским — это круто, да. Но фикус куда круче!

— Отлично, девочка, отлично. Ты не слишком умна, это хорошо. Я и моя молодая команда… мы не очень-то любим умных девочек.

Точно такой же фикус рос в комнате Серёжи Кима — давно и далеко, годы и километры земли назад. В большой деревянной кадке. Листья зелёные. Корни погружены в чёрное и влажное, которое забивается под ногти, стоит только прикоснуться.

— Ты ведь рыжая, девочка моя…

— Я не твоя!