Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право первородства. Повелитель тысячи солнц.]

Было что-то фантастическое в том, как он, лежа в развалинах древнего мира и наблюдая за преследователями, думал не своими мыслями, над которыми у него не было контроля. Лэрд даже кулаки сжал, борясь за свое равновесие.

— Так-то лучше, — сказал сардонически разум Дариша. — Но не напрягайся. Дыши медленно и глубоко, хотя бы на минуту сосредоточься только на дыхании, а затем обшарь мой мозг, который также и твой.

— Замолчи! Заткнись!

— Боюсь, что это невозможно. Мы в одном и том же мозгу, ты же знаешь, и каждый из нас должен привыкнуть к потоку сознания другого. Расслабься, дружище, успокойся. Вспомни, что с тобой произошло, и согласись, что тебе еще повезло.

Говорят, что человек — это животное, порабощающее время. Но только могучая воля и горячее стремление Ввирдды могли когда-то преодолеть барьеры самой смерти и миллионы лет ждать, ждать случайной возможности только для того, чтобы умирающий мир не исчез из истории навсегда.

Что такое личность? Это нечто не совсем понятное и нематериальное, это схема и процесс. Тело начинается с некоего генетического наследства и встречается с самыми различными осложнениями в своем окружении, на которые оно определенным образом реагирует. Весь организм — это следствие реакций между двумя элементами. Составляющая умственного начала, называемая иногда «я», неотделима от тела, но в какой-то степени может быть изучена отдельно.

Наука нашла средство спасти кое-что из того, что было Даришем. Пока враги изрыгали гром и пламя у ворот Ввирдды, пока вся планета ждала последнего боя и решающей ночи, ученые в лабораториях завершили молекулярные исследования, чтобы ансамбль, состоящий из памяти, рефлексов, привычек, инстинктов, непрерывности «я» можно было записать на электронной структуре некоторых кристаллов. Они взяли схему Дариша и никого другого, потому что из всех оставшихся Бессмертных на это согласился только он один. Кто другой мог захотеть, чтобы схема повторилась спустя века после ее собственной смерти, спустя века после того, как этот мир, вся его история и все это значение бесследно исчезли в веках? Но Дариш всегда был отважен. Илорна умерла, и теперь ему было почти безразлично все, что могло случиться.

Илорна, Илорна! Лэрд видел незабываемый образ, возникший в его памяти, ее золотые глаза, ее улыбку, длинные черные волосы, спускавшиеся вдоль очаровательного гибкого тела. Он вспомнил звук ее голоса, нежность ее губ. Он любил ее. За миллион лет от нее осталась только пыль, да и та унесена ночным ветром, а он все еще любил ее той своей частью, которая была Даришем, а также большей частью и его, Джона Лэрда… Илорна!

И Дариш — человек в конце концов умер вместе со своей планетой, но запись на кристалле, которая могла воспроизвести ЭГО Дариша, находилась в усыпальнице, которую они вырыли в самой глубине планеты, рядом с самым мощным оружием Ввирдды. Рано или поздно в какой-то момент в бесконечном будущем Вселенной кто-то придет, кто-то наденет на голову каску и включит ее. Схема воспроизведется, разум Дариша оживет, и Дариш заговорит от имени покойной Ввирдды и постарается возобновить традиции, существовавшие миллион лет назад. Обет, данный Ввирдде, пройдет через время… «Но Ввирдда мертва, — резко подумал Лэрд. — Теперь новая история… и вы не можете указывать нам, что мы должны делать!»

Последовал немедленный, ледяной ответ:

— Я буду делать то, что найду нужным. А тебе советую оставаться пассивным и не пытаться спорить со мной.

— Заткнись, Дариш! — заворчал Лэрд. — Я ни от кого не желаю получать приказы, тем более от призрака.

Голос стал убеждать:

— В настоящее время ни у тебя, ни у меня нет выбора. За нами охотятся, и если у дженеранцев есть детектор жизненной энергии — да, я вижу, что у них он есть — они найдут нас всего лишь по тепловому лучу этого нашего тела. Самое лучшее для нас — не сопротивляться. Когда мы окажемся на борту корабля, нагруженного всей мощью Ввирдды, нам может представиться случай.

Лэрд спокойно лежал и смотрел на приближающихся врагов, чувство поражения придавило его к земле, как обрушившийся мир. Что может он сделать с Даришем? Стоит ли пытаться?

— Прекрасно, — сказал он наконец вслух. — ПРЕКРАСНО. Но я буду следить за всеми твоими мыслями, понятно? Я не думаю, что ты можешь помешать мне покончить с собой, если я буду вынужден это сделать.

— Думаю, что не смогу. Но противоречащие друг другу сигналы, посылаемые телу, нейтрализуются взаимно и оставляют тело выпутываться, как само сумеет. Расслабься, Лэрд, отдались и дай мне взять тело в свои руки. Я Дариш-воин, я прошел через более жестокие сражения, чем это.

Он встал и пошел к спуску холма, подняв руки. По дороге Дариш продолжил свою мысль:

«Кроме всего прочего… эта очаровательная девушка-командир… Это может оказаться интересным!»

Его смех зазвучал под Луной, но он не был похож на человеческий.

— Я вас не понимаю, Джон Лэрд, — сказала Джоана.

— Иной раз, — ответил легкомысленным тоном Дариш, — я и сам себя не вполне понимаю… И вас тоже, дорогая.

Она выпрямилась.

— Хорошо, лейтенант. Не забывайте о своем положении здесь.