Война крыш

Исчезнувший мамзер Рон Коэн оказался не просто добровольным уборщиком и нянькой. Он значился телохранителем в системе частного страхования, и за него исправно вносилась страховка.

Во избежание проверок заграничный паспорт — дар-кон — на имя Амрана Коэна в МВД Израиля никогда выписан не был.

Он пользовался паспортом на имя Яна Ванкогана. Под этой фамилией в сопровождении телохранителя он несколько раз выезжал за границу. В Европу. Но был и в Южной Африке. Не исключалось, что, бывая, в Европе, Ванкоган мог заглянуть и в Россию…

Открытие ждало Юджина Кейта и в Инвентаризационном городском бюро Иерусалима.

На имя Марины Курагиной были записаны два дома — в Бейт-а-Кэрем и Маале-Адумим, достаточно дорогих иерусалимских районах…

В этот же день об успехе полицейского детектива Юджина Кейта руководство Иерусалимского отдела полиции поставило в известность начальника уголовного розыска Израиля бригадного генерала Моше Миз-рахи.

Большая политика делалась наверху.

Сведения о попытке «русской мафии» прокручивать криминальные деньги израильских авторитетов в России оказались как нельзя кстати.

Так называемая русская партия требовала облегчения процедуры для въезда в страну соотечественников своих избирателей. Этому противился министр безопасности, принадлежавший к партии «Третий путь», полагавшей, что часть въезжающих под видом туристов устраиваются нелегально на работу, увеличивая процент безработицы среди местных.

Сведения Юджина Кейта были весомым доводом в пользу «Третьего пути».

В этот же день Юджин Кейт предстал перед ясными очами Генерального комиссара Всеизраильского штаба полиции, который приказал немедленно истребовать назад его личное дело из полиции Иерусалимского округа.

Возвращенный на прежнее место Юджин Кейт тут же получил приказ возглавить полицейские мероприятия в Беер-Шеве. В этом южном городке отмечался невиданный по здешним меркам разгул преступности…

— Где этот говнюк, Роберт Дов? Я бы с удовольствиием набил ему морду… — Юджин счастливо улыбался. — Выпить у тебя есть, Алекс?

— Молдавский «Калараш»…

— Давай…

Я наполнил рюмки.

Мы выпили не закусывая.

Беатрис пересела Кейту на колени. Я видел, как она шарит глазами вокруг. Ей захотелось уединиться с Юджином в моей спальне. Поэтому я не удивился, когда она попросила разрешения воспользоваться ванной.

Мы еще немного выпили.

Кейт рассказал, что звонил своей радиожурналистке.

— Она так обрадовалась. «Как раз ломаю голову, с кем ехать на тусовку в бикту. Там будет клево сегодня. Ты как?» — «У меня горло болит…» — «И ты звонишь, чтобы мне это сообщить?»

Я вздохнул.

Хорошие отношения всегда проигрывают, когда начинают делиться сугубо личным с людьми неблизкими.

Юджин Кейт быстро это понял. Перешел к делу.

— Одно плохо, Алекс!..

Он не мог участвовать в задуманной нами операции вечером на железнодорожном полотне в Тальпиоте.

— Шмулик объявил: «Ты теперь у нас не работаешь! Ты в командировке от Матэ Арцы. Там сложная оперативная обстановка…» Короче, они, по-моему, хотят реабилитировать этого говнюка Роберта Дова. Я еле смог вырваться на эти полчаса. Обстановка в Беер-Шеве действительно непростая…

Кейт был уже далеко от меня. В Беер-Шеве. В новой ипостаси.

— Проститутки и наркоманы захватили центральную часть города…

— Кто же будет в Тальпиоте? Роберт Дов?

— Начальство послало его. Он и Джерри готовят план мероприятий. Потом они утвердят у начальника отдела…

Железная дорога была слабо освещена.

Весь участок мог легко контролироваться приборами ночного видения. Место было выбрано мною достаточно пустынное, чтобы полиция могла призадержании применить оружие, не опасаясь, что причинит вред случайным прохожим.

Кроме того, Роберт Дов и его люди могли снять всю группу еще на подходе.

Тут тоже был супермаркет и — выше — торговый центр.

Он возвышался над железнодорожным полотном. Я постоял на его открытом балконе перед входом.

Вокруг был промышленный район. Жилых домов вблизи, по эту сторону полотна, почти не было. Только склады, автосвалки. Камнерезки.

Я услышал знакомую мелодию.

Какой-то человек, несмотря на поздний час, не глядя по сторонам, клал плитку вдоль парапета. Чуть поодаль, на пандусе, стояла его машина. Дверца была открыта, магнитофон нключсн. Пела Лайма Вайкуле.

«Заброшенная таверна…»

Я взглянул внимательно.

Это мог быть мой союзник.

Полиции всего мира действовали одинаково. Вместо плиточника у нас бы, наверное, поставили пару вооруженных оперов под видом работяг с теодолитом.

Так или иначе, я был не один.

Внизу, между площадкой супера и металлическими шпалами, в кювете даже в сушь стояли непросыхающие зловонные лужи. Я подозревал, что на дне их разлагается труп сбитого поездом животного.

«Может, осла…»

Запах гниющего мяса обозначил границу полосы отчуждения железной дороги.

До сих пор я не слышал поблизости никакого шума.

Это могло означать, что Король и Муса угадали ловушку и не прибыли…

«Не могли же их повязать без единого выстрела…»

В стене супермаркета темнела витрина. Позади был тусклый светильник над автостоянкой. Пара-тройка машин…