Война крыш

«Физически развитая, спортивная, когда-то начинавшая даже в женской футбольной команде „Наука“, с университетским дипломом, в данное время абсолютно свободная, привыкшая рассчитывать на себя…»

Такую характеристику она вполне могла бы написать в своем резюме, рассылаемом в иных странах с предложением услуг.

Еще можно было указать, что проживает в собственной, приватизированной квартире на Кутузовском проспекте — огромной, «генеральской», с залом, спальней, детской, помещением для прислуги, большим холлом, такой же большой кухней и подсобными помещениями.

Но теперь Марина в работе не нуждалась — кормилась собственным бизнесом.

Марина пришла в бизнес вроде случайно, это было вызвано крайне неблагоприятно сложившимися обстоятельствами.

Главным из них было отсутствия стабильного заработка. Заказы на художественные фильмы перестали поступать. Ничего не снимали. Студия опустела. Зарплату не платили несколько месяцев, а потом и вовсе предложили уйти в неоплаченные отпуска.

Первое время все они, бывшие администраторы и директора картин, столько лет жившие общими интересами, звонили друг другу, плакались в жилетку, справлялись о делах и возможностях.

Потом наиболее энергичные пристроились.

Постепенно вырисовались кое-какие перспективы… Директора картин, набившие в свое время руку на составлении календарно-постановочных планов и на их основе — финансовых смет фильмов, в отличие от многих других граждан, имели некоторое представление о системе нынешних денежных отношений между клиентами и товаропроизводителями…

Перед администрацией ставили головоломные задачи, решить которые не могли помочь никакие распределители, ни Госснаб, ни даже обком.

На последнем фильме — с согласия предприимчивого молодого заместителя главы Госкино Игоря Воловца, которого она знала по его прежней работе на студии, — ей пришлось на съемках в Крыму выстроить целый поселок старателей Клондайка, а потом сжечь его…

Профессионалы кино знали, что это! Найти, привезти, напоить десятки макетчиков, работяг, положить им зарплату, не положенную никакими расценками… Изыскать деньги, а потом узаконить расходы, провести все по каким-то безобидным, нарочно включенным в смету статьям. Создать на бумаге здание салуна с барной стойкой для золотоискателей…

Рисковать, ублажать, обещать, динамить. Избежать ОБХСС и наконец предать поселок огню — списать на пожар все, что было и не было.

Сейчас навыки эти пригодились.

Именно административные деятели кино, привыкшие работать с «живыми» деньгами, умевшие «покупать» людей, проснулись первыми…

Бывший приятель предложил ей сотрудничество. Вдвоем они быстро нашли свою золотую жилу. Вскоре вокруг них уже кучковались все бывшие директора и администраторы.

Но сегодня Марину интересовало состояние её личных дел, не связанных с фирмой…

Сорок тысяч долларов, оставшиеся ей от её последнего мужа — кинорежиссера, подавшегося на «дикий» Запад, она раздала в долг. За большими процентами не гналась, и все равно года за полтора сумма почти утроилась…

Некоторых клиентов рекомендовали ей коллеги, других она нашла сама.

Минимальная накрутка на капитал их вполне устраивала, и они предпочитали Марину любому коммерческому банку.

Однако, как всякая постоянная связь, эта тоже развращала, делала клиентов необязательными.

Марина закурила, пробежала глазами по записям. Учет её был в образцовом порядке.

Все верно…

Список был не особенно велик, все были людьми разными.

Левон…

Армянин, женатый на русской. Недавно купил квартиру в новом районе, родил себе девочку…

За ним постоянно было 10–15 тысяч долларов.

Сколько Марина помнила, Левон значился студентом Московского автодорожного института и собирался оставаться им до старости. В действительности он мог быть кем угодно.

Несколько армянских бригад, отличные работяги, вопреки распространенному мнению о кавказцах, ставили дачи по Подмосковью, неплохо зарабатывали. Левон мог быть одним из них

Мог он, и торговать, и воровать.

Отдавать долг никогда не спешил.

В очередной раз, когда Марина позвонила, к телефону подошла его жена, она кормила ребенка. Марине она сказала, что Левон будет дома вечером и ей позвонит.

— Только обязательно!..

— Я передам.

У Марины, кстати, находился его паспорт, но, судя по всему, у Левона был, видимо, и другой, потому что он не спешил заполучить его назад.

На это дело она полагала поднарядить старую тайную свою связь — актера, с которым они время от времени еще встречались с соблюдением строжайшей конспирации из-за его жены, удивительно ревнивой мерзкой молодой бабы. Он мог запросто под видом крутого охранника позвонить кормящей жене Левона и по телефону решить все вопросы.

Следующей в списке значилась Люба-торгашка оптового рынка на «Тушинской». На нее, кстати, указал другой её партнер по «Центрнаучфильму» — Володя Яцен.

Молодая официантка из Нальчика, из Кабардино-Балкарии, которую сманил в Москву её друг-одноклассник, мечтавший о карьере киллера.

Друг быстро сел, а Люба выплыла.

Крепкую выносливую лимитчицу заметила одна из деятельных женщин-челноков, мотавшаяся по миру в поисках дешевых тряпок.