Война крыш

В кампусе, куда нас привезли, жили одни россияне. Даже обслуга. Инструктора, официанты. В первый же вечер каждому из нас предложи самому выбрать себе оружие по руке. Я выбрал «вальтер-супер», Рэмбо — «глок». Нас вывели во двор, там стояли два «мерседеса».

Предложили пострелять по ним.

Это было, кстати, в канун нашего национального праздника — Дня работников уголовного розыска, 5 октября.

Все стреляли, я тоже разрядил обойму. Потом мы осмотрели «мерсы». А них не оказалось ни одной пробоины.

— Это будут ваши машины.

Фирма просуществовала не долго.

Рэмбо — дипломированный авиационный технолог по своему первому образованию — ушел на завод, чтобы вскоре снова оставить его уже будучи начальником сборочного цеха и заняться созданием ассоциации — знаменитого «Лайнса».

На короткое время я вернулся к первой своей профессии — к журналистике, но потом оставил ее. Был вице-президентом, отвечающим за службу безопасности большого банка…

Как и большинство граждан, мы не были виноваты ни перед Союзом, ни перед Россией, не затевали переворотов, денежных реформ, не приватизировали общественную собственность в качестве личной, не грабили сберегательные вклады, не крали сбережения пенсионеров.

Мы зарабатывали деньги, ставя на кон свои жизни.

Когда-нибудь будет установлено точно, что фанаты-менты — люди, с каким-нибудь двойным Y-хроматином в клетках, свидетельствующим об аномальном развитии…

Высокого роста, все выше своих родителей, агрессивные по характеру, идеалисты по своему сознанию, которым для утверждения себя постоянно требуется риск, опасности…

Уверовав в это окончательно, я пришел в «Лайнс» частным детективом, работающим по контракту, оставаясь при том руководителем собственной стремной фирмы по востребованию долгов, организованной на паях…

Устойчивая тенденция неисполнения решений судов по гражданским делам давно уже вызвала к жизни отработанную систему способов возвращения утраченного имущества фирмами, подобной нашей.

Финансовые вложения в такую фирму были минимальные.

Правда, клиентов было тоже негусто.

Фирма гонялась за заказами.

— Вам далеко? — Я притормозил.

— Теплый Стан…

Она поймала мое ненаигранное восхищение.

Как ей было не возгордиться: «Отлично причесана, свежа, дорогой деловой костюм, губы бабочкой. Ямочки на щеках…»

Мне казалось, я читал её мысли: «Долго торчать на углу не пришлось. Первый же водила проезжавшей „девятки“, высокий, худой, из типа „усталых“ — со впалыми щеками, серебром в короткой стрижке, которую народ уже прозвал „типа киллер“, — тут же притормозил… Я кажусь ему девочкой».

Я взглянул на часы.

Мои личные дела начинались через час.

Рэмбо — президент «Лайнса», мой шеф, ждал меня после обеда.

— Что ж, садитесь.

— Сколько?

— Назовите Вы сумму.

— Как насчет пятидесяти баксов?

— Согласен. И уже давно.

Она взглянула внимательно. Улыбнулась.

По дороге разговорились.

Не прямо — обиняками обозначили границы собственных интересов в бизнесе: у меня — ТОО с длинным перечислением возможных услуг.

По дороге она рассмотрела меня.

Я не комплексовал: «Не самый богатый, но и не нищий мент, каким был когда-то…». Туфли и галстук были абсолютно новые, дорогие. Костюм модный, сто процентов шерсти. Не бросающийся в глаза. Галстук, сорочка, носки подобраны со вкусом.

Между сиденьями сзади стоял тоже дорогой, темноватого цвета кейс с шифровым набором, выглядевший как кожаный.

— Я не представился. Александр. Можно Саша…

— Марина.

За разговором с Кутузовского проспекта в Теплый Стан — не ближний свет! — домчали быстро. Показалось: даже слишком!

— Вот и приехали…

Марина показала на семнадцатиэтажный дом, место парковки находилось сразу у торца.

Я перегнулся со своего места, открыл ей дверцу.

— Даже жалко расставаться.

— Я пригласила бы Вас с собой, но я тут по делу. Не предупредила заранее…

Ей тоже хотелось закрепить удачное знакомство.

Мы могли быть полезны друг другу.

Такая жизнь, если решаешь не надеяться на дядю, а кормить себя и свою семью сам. И притом на достойном уровне.

«Связи — это деньги!»

— Я в этот дом всего на несколько минут. А может, Вы подождете? Это недолго…

Я достал сигареты…

— Трах-тах-тах… — Звонок на дверях был заграничный. Послышавшийся звук невозможно было назвать звонком, просто посыпались на пол легкие куски пластмассы.

— Маринка…

Люба распахнула бронированную дверь настежь. Ахнула, увидев костюм и макияж:

— Ну, ты даешь! Гранд-дама!

На самой Любе был прозрачный короткий пеньюар телесного цвета. Сквозь него на груди темнели крупные торчащие соски.

— Давай-ка почеломкаемся!

Квартира была двухкомнатная (гостиная и спальня) светлая. С широким коридором, огромной кухней. После «евроремонта».

— Кофе пить будешь?

— Нет, пожалуй. Там водила ждет.

— Бери орешки. Сколько у нас набежало? Расписки захватила, талмуды свои?

Марина открыла сумку. Расписок было три: две по двадцать тысяч долларов каждая, третья — на тридцать тысяч долларов.

Люба убедилась.

— Они. Все точно…