Война культур. Как сексуальная революция изменила западную цивилизацию

Г. К. Честертон отметил: «Слово “хороший” имеет много значений. К примеру, если человек застрелит свою бабушку с расстояния пятьсот метров, то я назову его хорошим стрелком, но не обязательно хорошим человеком».

Если перефразировать Дэвида Фрума, эта новая нравственность верит в то, что достойнее совершать прелюбодеяние на грязных лужайках Вудстокского фестиваля, чем сражаться с врагом в грязных окопах Гуадалканала. Как будет показано в последующих главах, эта новая нравственность имеет опасные последствия. Как уже доказано с помощью расчлененных тел абортированных детей, миллионы которых были зачаты в результате беспорядочных половых актов, сторонники сексуальной революции, по-видимому, не нашли то, за что стоит умереть. Однако они нашли то, за что стоит убивать.

Наш дивный новый мир: сексуальные «права» заменяют все остальные наши права

Когда член парламента Канады Стивен Вудворт в 2013 году предложил создать комитет по исследованию человеческой жизни в утробе матери, активисты в поддержку абортов сильно возмутились. Парламентария это несколько удивило. После того как канадское правительство прогнулось под давлением феминистской истерии и отказалось принимать законопроект политика Марка Варавы, осуждающий дискриминацию женщин при абортах по признаку пола, Вудворт правильно уловил эту тенденцию и был переизбран на новый срок. То, с чем мы имеем дело – это «аборционизм», сказал он мне в интервью. «Аборционизм» по сути является философией, которая придает теме абортов сакральный статус, который выше всех других демократических принципов. Соглашусь с господином Вудвортом, но считаю, что проблема коренится гораздо глубже темы абортов. Сакральный статус абортов является симптомом чего-то более зловещего: сокрушающего успеха сексуальной революции. Сейчас так называемые «сексуальные права» рассматриваются как самые важные «права» нашего общества. Они превосходят по важности все остальные права независимо от того, насколько они фундаментальны.

Свобода слова? Теперь это уже старомодная концепция, которая неприменима, к примеру, к любому виду деятельности по защите прав нерожденных детей, особенно, как ни парадоксально, на территории университетских студгородков, которые когда-то славились как рынок идей. Порнография, обнажение тела и практически любая форма деятельности, имеющая сексуальный подтекст – приветствуются. Если же вы выступаете против чего-либо из вышеуказанного, то это не приветствуется. К примеру, когда я учился в университете, наш стенд «Кладбище невинных» был разбит и растоптан одним из активистов из союза студентов-политиков, который потом в интервью студенческой газете назвал нас «Гитлерюгендом». Повсеместно в студгородках Северной Америки феминистки таким же образом реагируют на деятельность активистов в защиту прав нерожденных детей: блокируют дебаты. Почти каждый активист движения в защиту прав нерожденных детей, которого я знаю, подвергался цензуре у себя в студгородке, в том или ином виде, обычно при поддержке, если не с помощью администрации университета.

То же самое относится и к праву обучать своих детей так, как вы считаете нужным. Все более и более сторонники сексуальной революции осознают, что для того, чтобы побудить подрастающее поколение христиан принять Новый сексуальный порядок, они должны принудить их к этому. Говоря предметно, они хотят сделать обязательным новое «сексуальное просвещение». Их раздражают христианские школы и домашнее обучение, поскольку там они не могут учить пятиклассников мастурбировать и практиковать анальный секс. Венди Шалит в своей прекрасной книге «Возвращение к скромности» пишет о том, что государственная система образования в значительной степени занимается систематическим уничтожением невинности. И если правящие круги добьются своего, у нас уже не получится отвертеться.

Сторонники сексуальной революции не придерживаются философии «живи сам и дай жить другим». Они понимают только язык обязательного признания.