Война любви

— Не надо, — сказал Имашев. — Татары, башкиры, якуты, кавказцы и другие молчат, пока русские убивают своих братьев украинцев. Но если Россия начнёт войну с Казахстаном, то она начнёт войну со всем тюркским миром. И тюрки России встанут на сторону единоверцев. Там ведь тоже антироссийские настроения растут. А Великий Туран им в этом очень даже может помочь. Провести в этих республиках референдумы по присоединению к Великому Турану, по схеме, разработанной самой Россией, не составит большого труда. Схема-то обкатана на Донбассе. И она работает. Центральная Азия, объединившись с Турцией, может отсоединить от России и тюркские автономии. И самая протяжённая в мире граница между Казахстаном и Россией не защищена с обеих сторон. А Турция, к тому же, член НАТО. Россия начала кровавую бойню на Украине, чтобы отвоевать несколько сотен километров границы у себя на западе и отодвинуть НАТО. А на юге подтянуть натовскую Турцию к своей незащищённой границе в десятки тысяч километров России нахрен не надо. Так что России с Казахстаном надо поддерживать добрососедские отношения.

— Но ты и про Китай не забывай, — сказал Бекет. — У Китая есть свои интересы в Казахстане. Он будет защищать свои инвестиции, о чём они открыто заявляют.

— Я и говорю — если что, то России придётся воевать не только с Казахстаном, а ещё и с Китаем. А Китай давно уже претендует на Дальний восток. Под это дело он может и оттяпать его у России. Так, что если Россия нападёт на Казахстан, то это будет конец Российской империи. Она может потерять и свои тюркские автономии, и Дальний восток. России надо дружить с Казахстаном. Ей это нужно даже больше, чем Казахстану.

— Так им вообще на всё насрать, — вздохнул Бекет. — Они разучились мыслить рационально. Сейчас у них какая-то истерия по поводу всего. Они не ведают, что творят.

— Но ведь не все русские одинаковые, — возразил Имашев. — Многие наши русские искренне любят Казахстан и уважают казахов.

— Да, они уважают казахов, — согласился Бекет. — Но ты не забывай про зов крови. Зов крови могучая штука. Он ставит общественное гораздо выше личного. Вон, Коля с Лёней, какими закадычными друзьями были. Не разлей вода. А когда война на Украине началась, Коля, который оказался Мыколой, сразу же на Украину рванул. Родину защищать. Я его спрашиваю, какая тебе там родина? Ты же в Казахстане родился и всю жизнь здесь прожил. И родители твои здесь родились. И деды здесь похоронены. Но он всё равно уехал. И Лёня уехал добровольцем в российскую армию. Хотя у него казахстанское гражданство. А что, если они на поле боя встретятся? Когда в оптике прицела увидишь лицо друга, рука не дрогнет. Некогда будет вспоминать, сколько пережито вместе, сколько выпито. На войне другие приоритеты. Другие чувства, другие мысли, другие эмоции.

— Они не встретятся на поле боя, — сказал Имашев. — Я разговаривал с Лёней. Мы тогда с ним крепко выпили. Я говорю ему, нахрен тебе это надо. Ты же не гражданин России. И ты старый. Война дело молодых. Тебе это лекарство против морщин уже поздно принимать. А он говорит — я не убивать еду, а спасать. Я же сапёр. У меня большой опыт. В Афгане и в других горячих точках. А неразорвавшиеся бомбы на улицах городов убивают мирных жителей. И русских, и украинцев. А что старый, так лучше уж я, чем какой-нибудь пацан неопытный подорвётся. Вот здесь я его ещё больше зауважал.

— Да ладно, — отмахнулся Бекет. — Сейчас не про Лёню. Я сейчас про зов крови говорю. Сейчас, на фоне этих высказываний российских политиканов, у нас растёт недоверие к русским. И не только у ярых националистов. Даже дружелюбно настроенные казахи уже призадумались — а не змею ли мы пригреваем у себя на груди. Сепаратистов среди казахстанских русских навалом. Казахи с опаской на это поглядывают. А если найдётся какой-нибудь местный политикан, которых и у нас в Казахстане хватает. И захочет разыграть националистическую карту. Он у многих может найти поддержку.

— Вот этого-то я и боюсь, — вздохнул Имашев.

Вспомнив сейчас этот спор, Имашев понял, что в чём-то Бекет тогда был прав. И перегибы на местах, конечно же, будут. И националистических истерий тоже не избежать. И кто знает, чем всё это может закончиться. В этом расшатанном мире ничего нельзя спрогнозировать. Так что национальность избранника дочери Имашева очень тревожила. Но, в то же время, он понимал, что переубедить дочь будет очень непросто. Имашев хорошо знал характер своей дочери. Он сам воспитал её свободолюбивой, независимой. И этот вопрос мягко разрулить не получится. В этом вопросе нужен жёсткий диктат. Для её же блага. Потом, когда всё пройдёт, а всё когда-нибудь проходит, она ещё благодарить его будет. А пока никакой мягкотелости. Только диктат.