Война (ЛП)

Пальцы Балидора сжались в кулаки.

Он не до конца понимал эту отсылку к Дигойзу.

Однако он не в первый раз подозревал, что Элли поймёт, если он повторит ей эти слова — чего он совершенно точно не собирался делать. Он подозревал, что многими фразами Дитрини бросался в него в надежде, что в какой-то момент Элли всё это услышит; это одна из многих причин, по которым он был благодарен, что она не заинтересована в этом участвовать.

Даже не зная деталей, Балидор уловил достаточно, чтобы вновь задаться вопросом, не стоит ли позаимствовать пистолет Тензи.

Напомнив себе, откуда исходили приказы, которым он подчинялся, он отбросил это желание.

— Наслаждайся своими фантазиями, брат, — сказал он. — Скоро мы ещё поговорим.

Дитрини расхохотался.

Изо всех сил игнорируя его, Балидор открыл свой разум для расширенной конструкции, а именно для станции у двери.

«Не будете ли любезны выпустить меня, братья и сестры?» — послал он.

Дверь открылась ещё до того, как он завершил эту мысль.

Балидор направился прямиком к выходу и к Тензи, который стоял там; его обычно светлокожее лицо потемнело от ярости. Его пальцы прикасались к рукоятке пистолета, словно он слышал последние мысли Балидора и готовился одолжить ему оружие.

Даже когда Тензи стоял там, вооружённый и держащий пальцы на кнопке ручного выпуска газа, Балидор не поворачивался к Дитрини спиной, пока покидал камеру.

— Ты прав, что боишься меня, брат, — крикнул ему вслед Дитрини, и его серебристые глаза казались странно отсутствующими. — И она тоже. Когда я выберусь отсюда, первым пунктом на повестке дня будет та татуировка на её спине, которая так нравится её мужу. Я не забыл обещание, данное моей драгоценной девочке в этом отношении. Вырезание моим ножом его метки с её кожи станет только началом…

Глаза Дитрини похолодели, превратились в глаза убийцы, которые Балидор впервые увидел в сознании Врега.

— …Скажи это её мужу, почётный брат Адипана. И скажи ему, что я с радостью устрою ему полную экскурсию по тренировке его жены, как только надлежащим образом дисциплинирую её. Я даже продемонстрирую некоторые тонкие моменты на случай, если он упустил их в массе всего, что он успел попробовать. Похоже, он довольно большое внимание уделяет деталям, если наши разведданные о нем верны. Он наверняка оценит некоторые… нюансы. Разве ты не согласен?

Балидор изо всех сил постарался не выдавать реакции, но сомневался, что добился в этом успеха.

Дитрини наградил и Тензи косым взглядом этих мерцающих глаз цвета ртути.

— …Никто не должен владеть такой редкой собственностью, не имея надлежащей инструкции по применению. Разве вы не согласны, братья мои?

Пожалуй, хорошо, что в этот самый момент Тензи захлопнул дверь.

Она отрезала голос пожилого видящего, с глухим звоном состыковавшись со стеной.

Как только это произошло, Балидор мрачно взглянул на Тензи, открыл свой разум для конструкции и ободряюще похлопал молодого видящего по плечу, видя ярость, которая бурлила в его тёмных глазах.

«Возможно, у нас проблема», — сказал им Балидор, как только канал открылся.

Юми заговорила первой. «То есть, не считая того, что этот больной мудак все ещё жив?»

Ощутив злость, пульсировавшую в её свете, Балидор послал тепло в её сердце.

«Помимо этого, да», — ответил он, вздохнув в Барьере.

Ощутив, что всё их внимание приковано к нему, он продолжил.

«Дитрини уже знал про Китай. Он вообще не удивился, когда я сказал ему, что происходит в Пекине. И эти сведения его не встревожили».

Помедлив на мгновение, чтобы дать переварить эту информацию, Балидор снова выдохнул и положил руки на талию.

«Теперь я думаю, что Дитрини работает напрямую на Тень. Я не знаю, когда случился этот переход, или так было всегда, но, похоже, что он верен только Тени и мало переживает из-за судьбы Лао Ху».

Подавив эмоциональную реакцию, он показал уклончивый жест и неохотно добавил: «Та вторая королева, о которой он говорил… возможно, он имеет в виду Касс».

В конструкции воцарилась тишина.