Война мага (Хранитель мечей, книга 4, том 1)

- Да, мой добрый гном. Для этого хирд, столь блистательно показавший себя на поле брани, должен встать рядом с моими легионами, что из последних сил удерживают сейчас врага на востоке. Ничего не даётся бесплатно в этом жестоком мире.

Баламут тяжело вздохнул.

- Получить обратно Царь-Гору - извечная мечта каждого гнома с той самой минуты, как мы её покинули, - признался он наконец. - Но цена... предать Каменный Престол... И... стать наёмниками... по доброй воле... мы восстанавливаем твой город по закону войны. Мы всегда можем оправдаться, что пребывали в твоей воле...

- А разве получить обратно вашу священную гору - требует каких-то оправданий? - резко сказал Император. - Тебя заботит, что скажет Каменный Престол. А что скажут ваши дети, которые будут знать, что Царь-Гора вернулась к ним потому, что их отцы не пожалели себя, встали вместе с людьми на пути хаоса и распада, вместе держались за меч и потому победили? Разве ты не хочешь этого? Разве это было б несправедливо? Разве не пожертвовали бы вы все с готовностью жизнями - чтобы только вырвать Царь-Гору из рук ненавистных хумансов? Молчи, гном, я достаточно слушал тебя! - теперь Император казался по-настоящему грозным. - А теперь, когда у тебя такая возможность, ты мнёшься и торгуешься, словно на рынке! Императорское слово или принимается, или отвергается, гном. Третьего не дано.

Баламут сперва порывался что-то ответить, чуть ли не прервать правителя Мельина, но потом притих, опустил голову и долго сидел так, пялясь в пол - полы в императорском дворце, как и сам дворец, были единственным, что уцелело в Мельине после той страшной ночи, первой ночи войны с Радугой.

- Ну так что, Баламут? - наконец прервал его Император. - Молчать в присутствии коронованной особы в ответ на её, особы, прямые вопросы - этой привилегией в Мельине пользовались считанные единицы.

- Мой Император... - гном остановился, прочистил горло. - Мы будем сражаться. За Империю и за Царь-Гору.

Император медленно откинулся на резную спинку трона. Он не собирался играть с Баламутом - прикидываться, что ему всё равно.

- Я знал, что ты можешь говорить за всех, Баламут, - медленно сказал Император. - Как ты предпочтёшь, чтобы тебя называли? Не этим же прозвищем, да не прогневаются на меня за его использование все боги, если они только есть.

- Я предпочту, чтобы меня называли Баламутом, с разрешения моего Императора, - слегка поклонился гном. - И да, я могу говорить за всех. Мой Император прав - у какого гнома сердце не дрогнет, когда он услышит слова "получить обратно Царь-Гору". Уходя, наши предки обрушили коридоры, так что даже самые отчаянные охотники за самоцветами не проникли вглубь... к самым главным залам. Мы разберём завалы... восстановим своды... и пригласим Императора Людей в Сердце Горы.

- Смелое приглашение, - с соответствующей моменту торжественностью ответил Император. - Я принимаю его с радостью и признательностью, но... разве не есть Сердце Горы нечто священное, лицезрение коего недопустимо ни для кого, кроме одного лишь Подгорного Племени?

- Я полагаю, - лицо Баламута сделалось холодным и непроницаемым, - мы сделаем исключение. Для такого случая.

Уже откланявшись и идя к двери, гном вдруг обернулся.

- Да простит мне мой Император давешнее непонимание.

- Ты о чём, Баламут? - прищурился правитель Ме-льина.

- Тогда, на совете... я не сразу понял, как мы можем помочь тем пяти легионам, которые повелел срочно создать мой Император...

- А, - в голосе Императора сейчас слышался один только лёд. - Ты понял. Ну что ж, хорошо. Ты прав, мой добрый гном. Если хирд поможет задержать врага на Суолле, я на самом деле смогу вывести весной в поле не разномастную толпу, смазку для семандрийских клинков, а пять настоящих легионов...

- Но для этого мы должны остановить их сейчас, - медленно проговорил Баламут.

- Ты совершенно прав. Мы должны остановить их сейчас. А теперь разрешаю идти, Баламут. Тебе, мне кажется, есть над чем подумать. А именно - как преподнести мои слова твоим сородичам.

Гном ничего не ответил. Поклонился и молча вышел.

...Сородичи Баламута побросали работу. Разнёсся невероятный слух слух, сперва дикий и безумный, тем не менее обрастал подробностями, деталями, которые, всё больше и больше согласуясь между собой, говорили лишь об одном - что весть правдива.

...Гномам вернут отобранное при сдаче оружие. Гномы вновь построят хирд на поле боя. Они вновь станут сражаться с хумансами - с теми, кто вторгся в Империю. И за это они получат назад свою Царь-Гору.

Царь-Гора - и гномы разом умолкали, их рты раскрывались, и пальцы сами вцеплялись в бороды или лезли чесать затылки. Владыка людей добровольно отдаёт такое сокровище! Откуда вышел сам Драгнир, Алмазный Меч! Место, полное Силы, олицетворение магии гномов!

За это стоит сразиться. Тем более - не с Дану и не со своими же сородичами. С людьми...

Хищно щурились глаза, сжимались кулаки, дервенели скулы и на них вспухали желваки.

Приняв решение, Император не любил мешкать.