Война мага. Том 2. Миттельшпиль

– Начинайте! – срываясь, завизжала Старшая, бросаясь прямо к некроманту. Остальные птенцы опасливо сделали шаг-другой, но ближе подойти не решились.

– Вы знаете, что делаете? – как мог спокойно вопросил Фесс, потрясая поднятым трактатом. – Вы оживите того, кто обратит ваши души в пепел только ради собственного возвышения! Вы думаете, вас ждёт трансформа?! Как бы не так! Вы умираете – и вы гаснете навсегда, как свеча, задутая ветром! Для вас там ничего нету – ни посмертия, ни блаженства, ни даже мук! Салладорцу нужна была магия крови, ваши жертвоприношения – и он написал этот трактат! Вы просто умираете, умираете последней смертью, и то в вас, что могло бы жить вечно, погибает тоже! – Глаза Фесса обежали столпившихся вокруг него птенцов и – о чудо! – нашли остолбеневше разинувшего рот Фейруза. Мальчишка оказался жив; впрочем, ничего удивительного, что после Скавелла он в конце концов вновь прибился к старым приятелям. Куда ещё было ему идти?..

– Эвенгар был великим магом, – продолжал Фесс, видя, что его слушают. Старшая с разбегу врезалась было в толпу, но враз остановилась, когда ей прямо в лицо оскалились драконьи клыки и дохнуло жаром из распахнувшейся пасти, готовой извергнуть струю пламени. – Наверное, величайшим Тёмным магом среди всех, когда-либо рождённых в Эвиале. Но, как многие и до, и после него, он оказался в ловушке властолюбия. Истинный Тёмный маг не мечтает о вселенском троне. Его дорога – во мраке, дорога одиночки – к глубинным тайнам материи, которые простые смертные не могут даже вообразить.

Его слушали. На лице Старшей отразилось отчаяние. Поури дисциплинированно ждали на своём берегу реки, неподвижные, словно изваяния, так что невольно закрадывалась мысль: а живы ли они вообще? Рыся, ухмыляясь во всю жуткую драконью пасть, глядела прямо на Старшую, выразительно постукивая хвостом по плитам.

Монстры возле гроба Салладорца высокомерно игнорировали всю эту суету. Очевидно, птенцы не относились к тому, что в их понимании следовало защищать.

В горле у Старшей клокотало, глаза сделались совершенно безумными. Она попятилась, словно пытаясь осторожно отодвинуться от Рыси, скрыться за спинами других учеников, но…

Жемчужная лапа Рыси прижала Старшую к земле. Внушительные когти, словно кривые кинжалы, готовы были сомкнуться, пронзая грудь. Старшая замерла, дрожа с головы до ног. Остальные птенцы в растерянности переглядывались, однако никто не дрогнул и не обратился в бегство.

– Я не хочу никого убивать, – сказал Фесс, обводя взглядом молодые лица. – Здесь есть те, кого я по мере сил наставлял в Эргри… надеюсь, не совсем напрасно. Отойдите, дайте мне место – мы покончим с… этой угрозой. Если нет – поури будут здесь через мгновение. Вам не составит труда…

Закончить ему не удалось. Рыся выпустила Старшую (девушка бессильно осела на камни), молнией метнулась куда-то за развалины – и тотчас взмыла вверх, яростно хлопая крыльями. Вниз устремилась огненная струя, поури разом бросились через реку; втрепенулись оба чудовища, только что мирно и чуть ли не сонно сидевшие возле своей ноши.

И некроманта обдало жарким и злым потоком. Невидимый ветер Силы.

Он хорошо помнил этот ветер. Давным-давно, под захваченным Арвестом, в руках девушки по имени Атлика, раскрывался трактат Салладорца.

…Драконий огонь бессильно стекал по невидимому куполу, в середине которого стоял мальчишка лет двенадцати; губы его беззвучно шевелились, в тонких руках – раскрытая книга Эвенгара. Буквы ярко светились, и несколько мгновений спустя над головами людей стало раскрываться небо.

Исступляющая, выгоревшая голубизна сменялась непроглядной чернотой. И оттуда вниз тянулись острые, словно копья, воронки смерчей.

Тогда, в Арвесте, они опускались на обречённый город, а сейчас – тянулись все сюда, стягиваясь в одну точку, словно наконечник громадного копья, и Фесс мгновенно понял, куда это нацеливается, – в каменный гроб Салладорца.

А поури уже были рядом, вокруг, со всех сторон, равнодушно отпихивая с дороги растерянных птенцов и бросаясь к окружённым чудовищам.

Первой ударила сама Рыся, и оба монстра невольно прикрыли выпученные буркала от потока драконьего пламени. Шестирукий великан подпрыгнул, неожиданно высоко, едва не дотянувшись лапищей до драконьего крыла.

Фесс оказался за пределами кипящего кольца карликов, с первобытной яростью набросившихся на двух своих противников.

Некромант готов был поклясться, что видит на тупых мордах чудовищ злорадные ухмылки, словно они наконец-то дождались давно ожидаемого пира.

Тела поури полетели во все стороны. Разорванные до половины, лишившиеся рук, ног, голов или всего сразу; карлики не щадили себя и не думали о собственных жизнях. Карабкаясь по плечам товарищей, они навалились со всех сторон, полностью закрыв и крылатого зверя, и шестирукого великана живым шевелящимся ковром, словно муравьи, облепившие гусеницу.