Война мага. Том 4: Конец игры

— Любезный Динтра, я со всей серьёзностью готов отнестись к вашим известиям, — Игнациус кивнул, — однако, согласитесь, менять все планы и намерения только потому, что вам что-то рассказал какой-то умирающий дуотт… а вдруг он лгал? Вдруг хотел ввести нас в заблуждение? И почему он вообще решил, что ему следует открыться именно вам, дорогой целитель?

— Я пытался спасти его, — угрюмо бросил лекарь. — Каким-то образом дуотт понял, что я — не обычный ордосский костоправ. Он почувствовал, что я… в общем, моё происхождение не осталось для него секретом.

— Вот даже как? — Поднял брови мессир Архимаг. — Он раскрыл вас, друг мой? Умирающий чародей самого обычного мирка в считанные мгновения раскусил опытнейшего мага Долины, негласного главу Гильдии целителей?.. Только не надо про Ирэн Мескотт, я-то знаю, как она на вас смотрит, — вообще говоря, последняя сентенция не имела ничего общего с действительностью, но Игнациусу сейчас требовалось вывести из себя замкнутого и обычно немногословного лекаря.

— Именно так, — Динтра и глазом не моргнул. — Он был сильным чародеем, этот дуотт. Очень жаль, что он скончался, вы, мессир, безусловно, многое почерпнули бы в беседе с ним.

— Однако он умер, — Игнациус с трудом сдерживал раздражение. — Умер, и теперь вы предлагаете нам…

— Разве я когда-нибудь обманывал вас, мессир? Да и зачем бы мне делать это? — с укором воззрился на Архимага старый целитель.

— Не обманывали, не обманывали, — Игнациус впервые ощутил неприятный холодок в груди. Это он собирался вывести Динтру из себя! Это ему полагалось выуживать истинные намерения своего визави из оброненных в горячности фраз! А получается-то, что допрашивают именно его, Игнациуса, и как элегантно у Динтры это получилось! — Вы меня — нет, а вот дуотт вас — мог.

— Мессир, смею сказать, что это не первая смерть пациента у меня на руках. Я слышал множество последних признаний, проклятий, угроз или благословений, и, хвала великим силам, научился различать правду и ложь, неважно, звучат ли они из уст человека или нелюдя. Дуотт не лгал. Заговор существует. Западной Тьме вот-вот откроют ворота.

— А этот дуотт ничего не говорил по поводу тех существ, коих мы, что ни ночь, видим над Эвиалом?

— Нет, — Динтра смотрел прямо в глаза мессиру Архимагу, и Игнациус невольно поёжился, настолько твёрд и холоден оказался этот взгляд. — Это, судя по всему, нечто новое.

— То есть вы не можете сказать, входят ли они в так называемый «заговор дуоттов», или нет?

— Не могу, — признался Динтра.

— Понятно… ну что ж, друг мой, дайте мне чуть-чуть подумать.

— Конечно, мессир. Мне выйти?

— Ну что вы, друг мой, как такое вообще могло прийти вам в голову?! — Игнациус счёл за лучшее всполошиться и вообще продемонстрировать смущение. — Прошу вас, никуда не надо выходить. Мне надо лишь сосредоточиться…

Динтра молча кивнул и присел к столу, занявшись давно остывшей снедью.

Гурман и любитель экзотической кухни даже не требует ничего разогреть? — лишний раз отметил про себя Игнациус. Нет, любезный Динтра, ты не тот, за кого себя выдаёшь…

Ладно. Сосредоточиться и в самом деле не помешает.

Итак, заговор дуоттов. Вполне согласуется с тем, что он, Игнациус, видел в Империи Клешней, во всяком случае, ничему не противоречит. Но почему этот дуотт оказался настолько словоохотлив? Почему выдал человеку, пусть и лекарю, этот величайший секрет своей расы? С какой стати? В последние мгновения жизни вдруг взыграла совесть? Или ему просто стало донельзя обидно умирать? Может, соплеменники отвергли его, может, он сделался изгоем — едва ли обычный дуотт вот так запросто получил бы место в Академии Высокого Волшебства, оплоте людского чародейства, тем более что люди и дуотты наверняка воевали и не один раз?

— Как вы думаете, дорогой друг, почему всё-таки этот дуотт решил вам открыться? Почему выдал тайну, не унёс с собой в могилу? Едва ли он испытывал какие-то особые симпатии к людскому роду?..

— Он не питал симпатий к людскому роду, это правда, но ещё меньше — к самой идее подобного мщения, — тотчас отозвался Динтра.

— А как тогда он стал обладателем столь бесценных сведений? Он вёл жизнь изгоя, разве не так?

— Так, — кивнул целитель. — Его изгнали как раз после того, как он не согласился с изначальным планом.

— Не согласился с изначальным планом, — Игнациус иронически поднял бровь, — и его оставили жить?

— Дуотты не лишают жизни себе подобных. Так, во всяком случае, сказал мне Даэнур, и я ему верю. Вдобавок он был сильным магом, его так просто было не взять. Потому-то он и пошёл на службу к людям — стены ордосской Академии служили надёжной защитой.

— А почему же не признался раньше?

— План не исполнялся, и дуотт надеялся, что никогда и не начнёт исполняться.

— Погодите, друг мой, эти змееглавцы, они что, бессмертные, словно эльфы?

— Нет. Но жить могут очень и очень долго. Вдобавок Даэнур, не забывайте, мессир, был очень знающим некромантом. Он мог бы отодвигать собственную смерть ещё не одно столетие. По его словам, он ждал «посланца».