Война мага. Том 4: Конец игры

«Сейчас, именно сейчас, верная Эйвилль, один очень глупый человек, мнящий себя магом, некромантом и прочее, прочее, прочее довершает наш план в Эвиале. Последняя преграда, ещё сдерживающая Спасителя, падёт в считанные мгновения. После этого ты, верная, увидишь поистине невообразимое зрелище. Зрелище, что заставит померкнуть даже давнюю битву за Хединсей, в коей, как ты справедливо заметила, мы, Дальние, потерпели поражение. Что ж, мы ничего не забыли, но, в отличие от многих других, кое-чему научились. Немного терпения, верная, и тебе будет явлена наша победа».

Эйвилль промолчала. Нетерпение вновь овладевало всем ее существом. «Кровь богов!» — стучало в висках, перед глазами начинало мутиться.

«Ты, конечно, создашь свою державу, великая Эйвилль. Мы не сомневаемся в твоём успехе и всегда придём тебе на помощь. Вот увидишь».

— Я тоже не сомневаюсь, — прошептала вампирша.

«Внизу», перед ней, огромный иссиня-чёрный шар Эвиала качнулся, по воронёной глобуле прошла мгновенная дрожь — от полюса и до полюса.

«Один очень глупый человек довершает наш план в Эвиале…»

* * *

Впереди — только мрак. За спиной — полыхание молний.

Восемь стремительных живых стрел отвесно падают в нескончаемый провал опрокинутой пирамиды. Бесчисленные ярусы вроде бы сближаются, но никак не могут сойтись. Сколько их уже осталось позади? Тысячи, десятки тысяч? И сколько труда неведомых рабов ушло на это титаническое строение? Полноте, да строение ли?..

Семь драконов из последних сил держат строй, собой закрывая восьмую, Аэсоннэ, на чьей спине сидит, сжавшись в комок, некромант Фесс.

В охватившей глубины темноте виднеется лишь один зеленоватый огонёк — падающее тело Салладорца. Поражённый в спину магическим клинком, великий маг, тем не менее, ещё жив — или же жизнь в нём кто-то старательно поддерживает.

Пальцы Фесса сомкнулись на острых гранях Аркинского Ключа. Последняя надежда. Салладорец обманул и обыграл всех — или почти всех. Однако великий чародей не предусмотрел, что в Эвиале окажется некто, самое меньшее не уступающий ему если не силой, то, по крайней мере, подлостью.

«Долго ли ещё, некромант?!» — Это Чаргос. Драконы едва держатся, все изранены, за каждым — кровавый шлейф. А пирамида всё не кончается, и неисчислимые ярусы продолжают изрыгать пламя в дерзкую кучку вторгнувшихся.

Долго ли ещё, некромант?!

Хотел бы я сам найти ответ…

Аркинский Ключ — в руке. Тело Салладорца — совсем рядом.

Тёмные Шестеро, не пора ли вам вспомнить о нашем уговоре?!

Нужные слова сами выстраиваются в сознании.

Ведь опрокинутая пирамида — не бездонна. Где-то она обязана перейти в Чёрную яму. Где-то впереди обязан ждать Уккарон с остальными пятью сородичами.

Кто может положить предел бесконечному?

Тот, кто скажет: «всё!»

Опрокинутая пирамида и Чёрная яма — они едины. Где кончается одно и начинается другое — зависит только от тебя.

«Давай, папа, давай!» — визжит Аэсоннэ.

Но Уккарон сказал — призвать Тёмную Шестёрку лишь в момент величайшей нужды, когда враг уже почти одержит верх. Конечно, хозяин Чёрной Ямы, страж перехода не станет колебаться, если надо, он принесёт в жертву всех, и даже себя. Драконы-Хранители для него такая же мелочь, как и ползущий лесной тропкой жук, один из миллионов.

Нет, некроманту надо схватиться с Салладорцем один на один. Несмотря на то что великий маг едва жив, силы у него хватит на добрый десяток таких, как Фесс.

«Настигни его, Рыся!»

Драконица застонала, некроманту почудилось — он слышит треск её рвущихся мускулов.

Однако она таки вырвалась вперёд, оставив позади прикрывавших её остальных драконов. Фесс потянулся, ещё и ещё — пальцы вцепились в край одеяния Салладорца — подтянуть неожиданно-тяжёлое тело ближе… ближе… ближе…

Крик Аэсоннэ.

Слепящая плеть молнии.

Невидимые когти впились Фессу в щёку, разодрали плоть и сорвались.

Тьма.

Свет.

Он режет плотно сжатые веки, словно нож рыбака, раздвигающего створки раковины-жемчужницы.

«Отец!» — безмолвный крик.

Есть опора. Он садится.

Только сейчас Фесс осознал, что в ушах не свистит ветер, а бесконечные ярусы опрокинутой пирамиды словно бы раздвигаются в стороны, уступая место серому полумраку, плацдарму ночи перед наступлением тьмы или же наоборот — первым бастионам рассвета, первым полкам зари, врубившимся во вражеский строй.