Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2

Однако недаром на сдерживавших мрак скрижалях был знак Спасителя. Начало и конец кроется именно тут, и хватит обманывать себя – Он искусно обошёл вселенские законы, заложив в Эвиале залог своего грядущего возвращения – и своего же триумфа.

– Летим! – кричит Клара, почти бросаясь на шею Аветуса – то есть, конечно, Сфайрата.

– Летим! – подхватывает валькирия.

– Летите, а я поддержу, – доносятся последние слова Этлау.

Широкие чёрные крылья разворачиваются, упираясь в сгустившийся воздух. Сфайрат отрывается от нагретого камня опрокинутой пирамиды, взмывает, бросаясь наперерез Спасителю.

Ждать больше нечего – Клара берётся крест-накрест за эфесы Алмазного и Деревянного Мечей.

Внизу, в каземате, странно спокойный Этлау кладёт в центр вычерченной им фигуры маленький желтоватый череп. Эйтери наблюдает за священником с откровенным ужасом.

– Никуда не денешься, – почти ласково произносит бывший инквизитор. – И хочешь жить вечно, да грехи не дают. Не бойся, гнома. Я знаю, что делаю.

– Откуда? – Голос Сотворяющей слегка дрожит. – Откуда знаешь, преподобный?

– Некромант Неясыть не успел тебе рассказать, что во мне намешано сейчас аж три силы, норовящие погубить Эвиал? – безмятежно откликается Этлау.

– Н-нет…

– Эх, жаль, времени совсем нет, – досадует инквизитор, качает лысой головой. – В общем, не всем нужно, чтобы Спаситель одержал здесь очередную победу, даже Его же собственным союзникам. Таковы все эти силы – грызутся за добычу хуже помоечных крыс. Отсюда… – Он даже привысунул язык от старания, осторожно поправляя череп в самой середине нарисованной им паутины. – Отсюда всё и проистекает. Иногда оказаться слугой разом и Западной Тьмы, и Спасителя и ещё небеса ведает кого имеет свои преимущества.

– Что ты задумал, монах? – рыкнул капитан Уртханг.

– Использовать смерти твоих храбрых воинов, – не моргнув единственным глазом, ответил Этлау.

* * *

ВСТАНЬ И ИДИ, НЕКРОМАНТ! – гремело у Фесса в ушах.

Не могу. Всё кончено. Всё погибло. Всё даром. Не могу. Отстань. Дай помереть спокойно.

НЕ ДАМ, НЕ НАДЕЙСЯ! ТВОЙ ДРУГ, ИМПЕРАТОР МЕЛЬИНА, СРАЖАЕТСЯ!

А, лениво подумал Фесс, заворожённо глядя на еле шевелящегося Салладорца – как и в самом некроманте, человеческого в нем осталось крайне мало. Сражается. Пусть. Какая разница…

ТЁМНАЯ ШЕСТЁРКА СРАЖАЕТСЯ ТОЖЕ! – не унимался голос. И трудно уже понять, то ли Фесс спорил сам с собой, то ли к нему и впрямь обращалась иная сущность.

Не хочу, вяло ответил некромант. Всё сделалось неважным и ненужным. Даже бело-жемчужный росчерк на чёрном – неподвижная Рысь-Аэсоннэ – не вызывал никаких чувств. Словно от Кэра Лаэды не осталось даже души, одна низшая её фракция, заставляющая двигаться тело. Оказавшееся, однако, бесполезным, несмотря на все мышцы, клыки и когти.

Император.

Император сражается.

Тёмная Шестёрка сражается тоже.

Драконы…

…Семь окутанных пламенем чешуйчатых тел с рёвом обрушились на защитников Салладорца.

Чаргос успел первым, окатив пламенем шестирукого великана, изрядно потеснившего Зенду и Дарру, хвост дракона ударил, словно исполинская палица. Следом за предводителем вступили в битву и остальные шестеро Хранителей; они вступили, а некромант Неясыть всё не мог оторваться от нагретой его собственным телом стены.

Чёрная башня казалась чем-то вроде материнской утробы. Не оторвёшься, пока с кровью не перережешь пуповину.

Зелёное пламя трёх чудовищных тварей Эвенгара смешивалось с рыже-алым огнём эвиальских драконов. Камни Башни затряслись под лопатками некроманта – не человека, но поистине диковинного существа, соединившего в себе черты и дракона, и вепря.

А Салладорец – совсем рядом, смешная фигурка, руки и ноги дёргаются, словно ненужные, и живёт только жуткого вида опухоль на плече. Комок окровавленного мяса, где алое, человеческое, смешанное с гнилостно-зелёным, выпускает щупальца, подтягивает, перемещает беспомощное тело; всё ближе и ближе к некроманту.

Жемчужная драконица меж тем шевельнулась. Или показалось? Здесь ничему нельзя верить, ни глазам, ни даже сердцу. И «собрав последние силы» не поможет. Нет их, сил. Ни первых, ни последних.

Салладорец оказался победителем. Всё рассчитал, всё предусмотрел.

Молодец…

Равнодушно-тупая мысль тонет в заткавшем сознание зеленоватом тумане. Проклятый цвет, ты повсюду – цвет смерти и распада, а вовсе не цветения и весны, как могло бы показаться.

Хлюпанье, мокрые шлепки. Совсем рядом. Вроде должен испытать гадливость, ан нет. Ничего…

Счастье, что отец меня таким не увидит. Или мама. Или тётя Аглая.

Слова. Не чувства, просто царапающие зелёный туман корявые символы. Стремительно теряющие смысл, превращающиеся в непонятные никому закорючки на страницах тома древней магии.

«Папа…»

Голосок Рыси едва-едва доносится. И сама она, могучий дракон, пусть и не достигший предела силы, еле двигается.

«Папа, мы умираем?»

В её словах нет страха. Одна лишь усталая досада. Недотянули, недоделали, оказались слабее, чем мнилось.