Война мертвых

Ему снилось что-то волшебное и невообразимо красивое, когда браслет тактично щипнул руку. Тихон вскочил и, еще не вполне проснувшись, юркнул в санблок. Там он секунду подержал лицо под холодным дождем и с мокрой головой, с капелькой, дрожащей на кончике носа, помчался в операторскую.

В среднем коридоре было полно народа. Люди шли плотной толпой: некоторые перебрасывались короткими репликами, кто-то зевал, кто-то на ходу дожевывал, но эта нарочитая небрежность не могла скрыть витающего в воздухе азарта.

Тихон дошел до ряда распахнутых дверей и, отыскав свою, заглянул внутрь. Ни капсул, ни широченного пульта у стены – только двенадцать овальных люков, похожих на пустые могилы, и маленькие плоские мониторы, торчащие из пола, как надгробия. На одном из них, переливаясь тревожными оттенками от желтого до вишневого, мигали цифры “117”.

Офицеров в операторской не было, а сержанты укладывались в кабины так торопливо, что обратиться к ним Тихон не решался. Половина люков уже закрылась. Не дождавшись помощи, он обогнул мерцающую табличку и погрузился в узкую нишу. Крышка начала опускаться, отрезая его от света, и Тихон, еле успев найти датчик, нацепил его на лоб за мгновение до того, как кабина окончательно утонула во мраке.

– Новенький? Рад тебя приветствовать, – сказал кто-то незнакомый. – Твой субъект – водитель. Влипай, инструктаж будет позже.

Тихон немного полежал, успокаиваясь, и, когда заметил, что перестает чувствовать тело, представил себе блестящий металлический шарик. До тяжести и тошнотворного запаха клубники дело не дошло. Как только Тихон подумал, что пора стать танком, тьма рассеялась.

Он обнаружил себя в невероятно большом ангаре. Шеренги машин тянулись во все стороны и пропадали где-то под серой мглой. Сотни, если не тысячи танков, выровненных по линейке, прижатых почти вплотную, стояли точно законсервированные, но Тихон знал, что в каждой железке – в большинстве, по крайней мере, – уже теплятся, живут две души.

Рядом шевельнулась посторонняя личность, и он учуял, как в командный блок вселилось второе сознание. Заполнив отведенное пространство, оно мельком проверило подконтрольные системы, чуть помедлило у реактора и выказало легкое неудовольствие. – Ты заметил?

С сердцем действительно было неладно. Тихон мысленно ощупал непроницаемый цилиндр – поди разберись, что там за толстым кожухом. Резервная память услужливо сунула под нос необходимую ячейку, предлагая нырнуть и захлебнуться в технических данных. В энциклопедию Тихон не полез, он и без нее понял, что на большой нагрузке мощность будет падать.

– Не бойцы мы с тобой, водитель Тихон. – Это мы еще поглядим, стрелок Лиза, – упрямо отозвался он.

Тогда, при посещении клуба, Тихон не успел толком рассмотреть девушек, да он и не знал, какая из двух болтушек станет его напарником, впрочем, изнутри ее было видно куда лучше.

– Я справа сидела. Черненькая, с хвостиком. Не помнишь, что ли? Эх, ты!

– Извини.

– Общее внимание, – раздался голос. – Говорит командир бригады. Через полторы минуты финишируем в атмосфере Тарма, высота от пятидесяти до семидесяти пяти метров. Равнина под обстрелом, поэтому рассредоточиться немедленно. Офицерские экипажи штурмуют базу в семи километрах к северу, остальные удерживают площадку до прибытия основных сил, ориентировочно – одиннадцать минут. На Тарм идем тремя транспортами, кроме нас, в десанте участвуют еще одна танковая бригада и четыре эскадрильи перистов, так что в небо не палить.

– Опять лейтенантам – сливки, а нам пыль глотать, – с притворной обидой констатировала Лиза.

Тихону с ней было хорошо – так же, как с Зеноном. В начальники она не перла, хотя имела на это все основания. Конечно, первый бой Тихону хотелось провести в паре с легендарной Анастасией, но, вспомнив ее строгий взгляд и бархатную подушечку в кабине, он решил, что ему повезло. Лиза – почти ровесница, на два или три года старше, к тому же “черненькая и с хвостиком”. Он постарается не подставить ее под конкурскую ракету – как бы сердце ни барахлило. Он вывернется.

– Спасибо.

– Ко всему привык, а к тому, что мои мысли слышит кто-то еще, не могу, – смущенно признался Тихон.

Раздался удар, и над строем прокатились гулкие валы железного эха. Пол завибрировал, и сила тяжести уменьшилась – они резко снижались. Через несколько секунд Тихон почувствовал мощный толчок. Сразу после этого крыша отделилась от стен и пошла вверх. Сбоку ударили косые лучи солнца, в которых тускло заблестели полусферы башен. Некоторое время Тихон еще видел укрепленный ажурными перекрытиями потолок, но вскоре он сжался до половины ангара и уже не заслонял сухого, белесого неба.

Взлетев, транспортный корабль отбросил радужный ореол и исчез. Тугой хлопок, долетевший до земли с небольшой задержкой, взметнул желтую пыль, которая в отсутствие ветра повисла жиденьким туманом.

Посадочный модуль стоял посреди треугольного плато. С двух сторон его отгораживали старые скалы, изъеденные множеством трещин и неглубоких пещер, с третьей плавно спускалась бесконечная пустыня.