Война, мир и книги

Недавно ушедший из жизни историк Александр Пыжиков известен своими ревизионистскими, то есть отличными от устоявшихся в историографии, взглядами, но это отличие совсем не похоже на тот тип ревизионизма, который исповедуют историки либерального направления. Его работа посвящена событиям последнего двадцатипятилетия перед крушением Российской империи, пришедшегося в основном на правление Николая II. Пыжиков формулирует новый подход к изучению этого важнейшего периода, иначе расставляет акценты во внутриполитической борьбе поздней империи, тесно увязывает ее с экономическими реалиями и взаимоотношениями России с другими мировыми державами. Главный объект его исследования – чиновничья верхушка времен последнего императора, группировавшаяся прежде всего в Государственном совете и Минфине. Как показывает Пыжиков, в этой среде резко сокращались аристократические и родовитые дворянские элементы – они замещались выходцами из пореформенной интеллигенции. Этот новый управленческий слой на рубеже веков заявил о себе как о самостоятельной силе, нацеленной на модернизацию страны по собственному варианту. В традиционной историографии этот субъект отсутствует от слова «совсем», несмотря даже на такой важнейший факт, как принадлежащее его членам авторство николаевской Конституции (Основных государственных законов Российской империи) и многих других основополагающих нормативных актов того времени.

Пыжиков перетолковывает предреволюционную историю с учетом позиций этого слоя (его можно назвать «технократы»), его программы и управленческой деятельности. Программа этой группы ставила во главу угла требования модернизации страны – но по консервативному сценарию, без рывков и шапкозакидательства, с опорой на идеологию популярной в конце XIX века немецкой «исторической школы», требовавшей вместо бездумного внедрения в жизнь «общеобязательных» прогрессивно-либеральных рецептов обязательного учета действительных обстоятельств и особенностей каждой страны. В отличие от российских кадетов, настроенных на ускоренную либерализацию России по примеру Англии и Франции, имперские технократы уделяли большое внимание культурным и ментальным особенностям народов России, подчеркивая, что неизбежные негативные издержки бездумного реформирования не только перечеркнут все выгоды от него, но и надолго перекроют возможности для дальнейших изменений в избранных сферах. В отличие от дворянской верхушки, группировавшейся вокруг императорского двора, технократы настаивали на индустриализации страны, разрыве с полупатриархальной сельской Россией. В отличие от торгово-предпринимательской буржуазии, обогатившейся на реформах Александра II, они весьма подозрительно относились к частной инициативе, усматривая в ней (с учетом печального опыта дорогого и неэффективного железнодорожного строительства и «банковской горячки») скорее казнокрадство и обирание государства и потребителей сверхжадными «олигархами».

Организующая роль государства в экономике, прямое участие госбюрократии в управлении банковской системой, отстранение частных предпринимателей от командных высот – таково кредо технократов, на котором строилась их линия на модернизацию страны. Линия, входившая в конфликт как с интересами аристократии (частью требовавшей дорогостоящей поддержки стагнирующего дворянского землевладения, частью – казенного финансирования заведомо убыточных коммерческих афер великих князей и прочих приближенных императора), так и с интересами купечества, группировавшегося в Москве (и требовавшего дешевого, а то и безвозвратного государственного кредита, но не желавшего вкладывать значительные средства в индустриализацию и к тому же не имевшего знаний и навыков индустриального типа). В конечном счете этот конфликт, по мнению Пыжикова, и разрушил империю: если сначала московское купечество рассчитывало взять власть через парламентаризацию монархии и контроль над Государственной думой, то со временем, разочаровавшись в ней и будучи обойденным петербургской финансовой бюрократией, сделало ставку на прямое свержение монархии. Отсюда известные случаи финансирования революционных партий видными московскими купцами, начиная с Саввы Морозова.