Война, мир и книги

«Если проблема в том, что они слишком часто увольняются по собственному желанию – запретить это, только и всего. Запрет свободного выбора работы, годы тюрьмы за десяток украденных гвоздей – таковы были трудовые законы при Сталине». Воцарился террор – но не террор во имя разрушения старого строя, который признавали необходимым и Маркс, и Ленин, а террор «во имя созидания нового общественного строя». Какой новый строй можно построить террором? Только террористический. Такой и построил Сталин в СССР, и назвал его «реальным социализмом». Поиски альтернативы ему – «социализма с человеческим лицом» – шли много лет, но так ничем и не кончились. Их бесплодие погребло под собой и само здание Советского государства. Глубокая историческая ирония в том, что одним из похоронщиков этого государства стал поклонник и младший соратник Лациса – Егор Гайдар. Ученик круто повернул руль к капитализму, реставрации которого так боялся учитель. Он пошел дальше и, вопреки Лацису, отождествил социализм со сталинизмом, обесценив и обнулив тем самым труды и жертвы миллионов советских людей. Тех, кто шел за Сталиным в надежде построить справедливое и счастливое общество, как пятилетку – «в четыре года». Иной альтернативы нет, посчитал Гайдар, и окончательно закрыл для России возможность строительства хоть социализма, хоть капитализма «с человеческим лицом». Именно в этом нас убеждали радикальные либералы, и за это убеждение мы заплатили «лихими девяностыми», гигантским – двукратным! – многолетним спадом производства, обнищанием страны и разочарованием в реформах. Лацис утверждал, что альтернатива всегда существует, и предметно показывал это на материале 1920-х годов. Неужели же мы поверим, что альтернативы не было в 1991-м?

Джералд Истер

Советское государственное строительство. Система личных связей и самоидентификации элиты в Советской России

М.: РОССПЭН,2010[5]

Общепризнанно, что СССР управлялся административно-командной системой. Но насколько действительно командной она была? Ирландский историк-советолог Джералд Истер полагает, что администрирование в СССР было в значительной степени персонифицировано и опиралось на неформальные элитные группы. Более того, без этих групп, которые Истер уподобляет княжеским «дружинам» Киевской Руси, советской власти не удалось бы ни подчинить себе гигантские сельские территории за пределами промышленных центров, ни провести коллективизацию и индустриализацию страны. Переплетение формальной и неформальной структур резко расширило возможности советской власти, но оно же и ограничило самовластие московского Центра. Поэтому период продуктивного и взаимовыгодного сотрудничества между центральными и провинциальными «системами личных связей» закончился их конфликтом и уничтожением целого слоя раннесоветской элиты Сталиным в конце 1930-х годов, после чего государство окончательно превратилось в суперцентрализованное и деспотическое.

Истер рассматривает взаимодействие формальных и неформальных структур диалектически: оно одновременно усиливало изначально слабое, почти лишенное кадров и финансов государство и ослабляло его, деформируя официальную политику. В конечном счете это противоречие вылилось в открытое противоборство между Центром и провинциальными руководителями. Конфликт стартовал в годы коллективизации (1929–1932) как дискуссия по поводу темпов и методов организации колхозов и объемов обязательных поставок хлеба государству. Кризис поставок 1932 г., приведший к катастрофическому голоду, перевел эту борьбу в открытую фазу. В ответ на сопротивление провинциальных начальников Центр инициировал две волны смены низового административного и партийного аппарата (1930 и 1932–1933) и реорганизацию административно-территориального деления с уменьшением размера региональных единиц.

Напрямую региональных вождей репрессии коснулись позже, в 1937 г. Модель смены власти в регионах была отработана на Закавказье, которое в 1932 г. возглавил Лаврентий Берия, выходец из органов внутренних дел, не принадлежавший к генерации «комитетчиков». Он постепенно очистил закавказские парткомы от ставленников прежнего патрона – Серго Орджоникидзе. Ответный ход провинциалы сделали в 1934 г. на XVII съезде партии, попытавшись сместить Сталина и заменить его Кировым. Эта попытка провалилась из-за отказа Кирова выступить против Сталина, а вскоре и сам он погиб при весьма подозрительных обстоятельствах. За Кировым последовали Куйбышев (1935) и Орджоникидзе (1937). Так «комитетчики» лишились своих лидеров, представлявших их интересы в центральных органах власти. Затем было сменено руководство НКВД (1936) и обезглавлена военная верхушка, поддерживавшая тесные связи с провинциалами («заговор Тухачевского»). После этого региональные руководители были обречены, и практически все они в 1937–1938 гг. потеряли должности, а затем и жизни. На смену им пришла новая, послереволюционная генерация руководителей, не спаянная опытом работы в подполье и участия в Гражданской войне. Она была обязана своей карьерой только сталинскому центру.