Война миров 2. Гибель человечества

Водопровода здесь не было: давно заброшенные деревенские колодцы кропотливо расчистили, но воду из них приходилось выкачивать вручную. Поэтому я заложила пропитавшуюся кровью одежду отмачиваться в раковину. Я и сама бы с огромным наслаждением понежилась подольше в полной до краев горячей ванне, избавилась от цементной пыли и следов кордита, от запаха крови и страха… Увы, столько горячей воды здесь бы не набралось. Бытовые хлопоты принесли мне странное умиротворение: после жуткой гибели Бена Грея, после ошеломительной встречи с марсианами и венерианцами и прочих потрясений, которые принес с собой этот необычайно длинный день, я была рада любым проблескам нормальной жизни.

Электрического освещения здесь, конечно, не водилось, но сумерки выдались не слишком густыми; причесаться к выходу в свет вполне можно было и при пламени свечи. Да-да, к выходу в свет! В тот вечер всех новоприбывших пригласили отужинать у Милдред Триттон.

Меня немного поводили по фермерскому домику Милдред. Здесь оказалось весьма уютно. Дому ничуть не мешало отсутствие электричества, газа и прочих новомодных удобств, которые по меркам его долгой истории появились совсем недавно. В кухонном очаге безмятежно потрескивали дрова. Одна из комнат была отведена под местную библиотеку – жители приносили сюда книги, оказавшиеся у них при себе, когда возник Кордон. Библиотечный учет велся в старой бухгалтерской тетради. Возле книжного шкафа я обнаружила жестянку из-под печенья «Хантли и Палмер», в которой хранились письма; позже я выяснила, что самолеты довольно регулярно сбрасывают за Кордон почту – а порой и собственно печенье.

Вам может показаться странным, что я не сообщила Фрэнку никаких известий о жене и ребенке, с которыми он уже два года был в разлуке. Что поделать – прежде я с ними не виделась, а суматоха, поднявшаяся после встречи с Уолтером в Берлине, не оставила мне времени заняться этим вопросом. Но оказалось, что Фрэнк и так получал письма от жены – благодаря отваге летчиков, сбрасывавших с воздуха почту для отрезанных от мира колонистов. А благодаря радиосвязи и той самой сети туннелей, через которую я сюда пробралась, он даже ухитрялся сам передавать весточки наружу.

На ужин в фермерском доме собрался весьма представительный список гостей: здесь была пара мэров, члены городского совета, пожилой полисмен в расстегнутом мундире, викарий в надтреснутых очках, замотанных клейкой лентой, и Фрэнк, устроившийся здесь врачом. Пришел и Боб Фэрфилд со своим приятелем – немецким фельдфебель-лейтенантом, чье имя я сразу позабыла, – в общем, все сливки местного общества. Не все приглашенные явились: прежде всего бросалось в глаза отсутствие владелицы поместья, вдовствующей леди Бонневиль (впрочем, она прислала мальчика с запиской передать, что у нее разыгралась подагра), и почтмейстера по имени Кэттермол. Записки он не прислал, но на его пустующее место за длинным столом отчего-то никто не обращал внимания.

Ужин скорее напоминал фуршет: в основном подавали холодное мясо – крольчатину – и картошку, а к ним выставили пару бутылок из остатка деревенских запасов вина. Зашел разговор о том, что недурно было бы попросить сбросить с дирижабля ящик-другой, чтобы пополнить погреба – только не тевтонского рейнвейна, вот уж спасибо! – на что наши любезные немцы вежливо посмеялись. Сошлись на том, что если с воздуха и будут сбрасывать предметы роскоши, то пусть уж лучше сигареты; за Кордоном нехватка табака всегда была излюбленной темой для разговоров.

Тед Лейн, похоже, в этом обществе чувствовал себя вполне вольготно. Даже его ливерпульский акцент уже был для собравшихся любопытной диковиной. На меня же нахлынула необъяснимая растерянность, чувство какой-то неуместности – словно кругом было сплошное наваждение, а материальным оставался лишь подозрительно пустующий стул, где должен был сидеть почтмейстер.

За десертом миссис Триттон властной рукой пересадила половину гостей, чтобы разнообразить беседу, и, пока я пыталась подцепить вилкой фрукт из компота, возле меня уселась сама хозяйка.

Ранее уже заходила речь о хранилище донорской крови – его содержал Фрэнк с помощью своей подруги Верити Блисс, которая, оказывается, была медсестрой. Теперь миссис Триттон вновь подняла эту тему.