Война миров. Когда спящий проснется. Рассказы

– Острог его захватил. Он убежал от Совета всего каких-нибудь четыре часа назад. Дорогой мой сир, неужели вы ничего не знаете? Он был в зале рынков, где произошло сражение. Весь город кричит об этом. Все Болтающие

Машины. Даже глупцы, защищающие Совет, – и те говорят так. Все бросились туда смотреть на него, и каждый получил оружие. Что, вы пьяны были или спали? Удивительное дело! Нет, вы просто шутите! Делаете вид, что ничего не знаете. Ведь и электричество погасили для того,

чтобы заставить замолчать Болтающие Машины и помешать скоплению народа; поэтому такая темь. Быть может, вы хотите сказать…

– Я, правда, слышал, что Спящий бежал, – перебил его

Грэхэм. – Но постойте, вы уверены, что Спящий у Острога?

– Острог ни за что не выпустит его, – заявил старик.

– А Спящий? Уверены вы, что он не настоящий? Я ни от кого еще не слыхал…

– Так думают все глупцы. Да, так они и думают. Как будто они ничего не слыхали. Я достаточно хорошо знаю

Острога. Разве я не говорил вам? В некотором роде я ведь с ним в свойстве. Да, в свойстве через свою сноху.

– Я думаю…

– Что такое?

– Я думаю, что вряд ли удастся Спящему получить власть. Я думаю, он будет куклой в руках Острога или

Совета, как только кончится эта борьба.

– В руках Острога? Конечно. Да почему бы ему не быть куклой? Все для него возможно, любое наслаждение! Зачем же ему еще власть?

– А что это за Города Наслаждений? – спросил вдруг

Грэхэм.

Старик заставил его повторить вопрос. Когда наконец он удостоверился, что не ослышался, то сердито пихнул

Грэхэма локтем.

– Нет, это уж слишком! – воскликнул он. – Вы насмехаетесь над старым человеком. Я давно уже подозревал, что вы знаете больше, чем кажется.

– Предположим, что вы правы, – ответил Грэхэм. – Но для чего мне притворяться? Уверяю вас, что я действительно не знаю, что такое Город Наслаждений.

Старик захихикал.

– Мало того, я не умею читать ваших надписей, я не знаю, какие монеты теперь в ходу, я не знаю, какие на свете государства. Я не знаю, наконец, где нахожусь сейчас. Я не умею считать. Я не знаю, где и как достать еду, питье, кров над головой.

– Будет вам! – остановил его старик. – Если вам дать теперь стакан, так вы будете, пожалуй, уверять, что не знаете, куда его поднести… к уху или к глазу?

– Я буду просить вас рассказать мне обо всем.

– Так, так! Ну, что же! Джентльмен, одетый в шелк, может позволить себе шутку. – Сморщенная рука протянулась к Грэхэму и несколько мгновений ощупывала его рукав. – Шелк! Ну, ну… Неплохо ему будет жить. Хотел бы я быть на месте Спящего. Удовольствия, роскошь! А у него такое странное лицо. Когда к нему был свободный доступ, я тоже взял билет и ходил смотреть. Лицо точь-в-точь как у настоящего, судя по старым фотографиям, только желтое.

Но он быстро поправится. Как странно устроен мир. Подумать только, такое счастье… Такое счастье! Полагаю, что его отправят на Капри. Это будет недурно для начала.

Старик снова закашлялся. Отдышавшись, он стал говорить о тех удовольствиях и наслаждениях, которые ожидают Спящего.

– Вот счастье-то, вот счастье-то! Всю свою жизнь провел я в Лондоне, надеясь, что и на мою долю что-нибудь выпадет.

– Но ведь вы сказали, что подлинный Спящий умер, –

перебил Грэхэм.

Старик заставил его повторить эти слова.

– Человек не живет более десяти дюжин лет. Это невозможно, – ответил старик. – Я ведь не дурак. Только дураки могут верить этому.

Грэхэма рассердило самоуверенное упрямство старика.

– Дурак вы или нет, я не знаю, – вспылил он, – но в данном случае вы ошибаетесь.

– Что такое?

– Вы ошибаетесь, говоря так о Спящем. Я сперва промолчал, но теперь говорю вам: вы ошибаетесь относительно Спящего.

– А вы откуда знаете? Не думаю, чтобы вы больше меня о нем знали, раз не знаете даже, что такое Города Наслаждений.

Грэхэм молчал.

– Вы сами ничего не знаете, – продолжал старик. –

Откуда вам знать? Лишь очень немногие…

– Я – Спящий!

Грэхэму пришлось повторить эти слова.

Несколько мгновений оба молчали.

– Извините меня, сир, но, по-моему, крайне неблагоразумно говорить подобные вещи. В такое беспокойное время это может доставить вам немало хлопот, – сказал наконец старик.

Несколько смущенный, Грэхэм все же продолжал настаивать:

– Говорю вам, что я и есть Спящий. Много лет назад я впал в летаргический сон; это случилось в маленькой деревне, где дома были построены из камня, еще в те времена, когда существовали и деревни, и гостиницы, и живые изгороди, когда вся земля была еще поделена на небольшие участки. Разве вам не приходилось слышать о тех временах? Так вот я и есть тот самый человек, который проснулся от своего долгого сна четыре дня назад.

– Четыре дня назад! Спящий! Но ведь он у Острога!

Острог ни за что не выпустит его. Вот ерунда! До сих пор вы говорили, однако, достаточно здраво. Я там не был, но мне все известно. При нем должен неотступно находиться

Линкольн; нет, его не отпустят! Однако вы странный человек. Шутник, должно быть. Поэтому вы так и коверкаете слова…

Он замолчал и сделал негодующий жест.