Война миров. Том I.

Некоторые антифашистские исследователи так и говорят, что, мол, после разгрома «интернационалистов»-тамплиеров поднял голову «национализм». Европа, какое-то время будучи «единой» как в материальном отношении, так и духовной части, сцементированной папским каталицизмом, худо-бедно сдерживающим многочисленных еретиков и силами рыцарей «обращавших» язычников, начала потихоньку распадаться на «национальные квартиры».

Считается, что с тамплиерами ушла целая эпоха. Дескать, — рыцарство, крестовые походы, трубадурские альбы — все это ушло в землю, как железо после битвы, и в ней сгнило, превратившись в ржавчину. Но это — внешняя сторона. Куртуазной «досубъектной» лирики даже прибавилось — в четырнадцатом веке появились ордена Подвязки, Благовещения, Золотого руна и много рыцарских романов.

Тамплиеры бежали в те немногие провинции, не затронутые облавой, и ушли в «подполье». Частью — в Италию и Испанию. В Португалии они соединились в орден Христа, в Шотландии «замаскировались» и стали именоваться орденом Терновника.

«Рыцарство» еще держалось некоторое время на «Иерусалимском гостеприимном ордене», то бишь «госпитальерах» или, иначе, «Мальтийском ордене». И, конечно, на немцах, объединенных в свой национальный «Тевтонский орден». Собственно «teutonicus» и означает — немецкий.

Если немцам не слишком повезло с купанием в ледяной водице чудского озера, да и вообще не везло в России, то их коллеги-мальтийцы добились большего успеха даже не вступая в войну. Павел I принял их в России со всем пониманием и готовностью. Трудно сказать насколько в то время масонство пустило корни в зоне рискованного земледелия в промороженном русском грунте. Но поговаривают, что Петра I масоны усиленно окучивали, и он принял шотландский статут и даже сам открыл ложу. Дошли сведения, что «Император Петр I и Лефорт были в Голландии приняты в Тамплиеры». Что до Петра — то проверить трудно, ввиду отсутствия документов, хотя это очень вероятно, принимая во внимание его национальное безразличие, преклонение перед «инославным», его ненависть к русским националистам, бородачам и патриотам. Но вот то, что Лефорт был Мастером Стула или Шереметьев с позволения императора Петра носил алмазный Мальтийский Крест — несомненно.

Как бы то ни было — с принятием в 1797-ом императором Павлом на себя функций Протектора Ордена, и далее Великого Магистра какие-либо сомнения участия российских императоров в Нулевом Интернационале отпадают. Но, за всё, а в особенности за знание, нужно платить. Шутили так: «Император скончался от апоплексического удара табакеркой в висок».

Убийство в Михайловском замке было произведено соратниками Императора, и было настолько гнусным, что о нём предпочитали не говорить лет сто. Пустили слух в народе, дескать, император был такой-сякой и вообще никчемный. Многие в это верят.

Вера и знание — разные категории, но взаимосвязанные. Хочешь верь — хочешь нет. За веру денег не спрашивают.

«Это, — писал Ф. Достоевский, — теперь какой-то уж совсем чужой народик, очень маленький, очень ничтожненький, но имеющий, однако, уже свои привычки и свои предрассудки, которые и принимаются за своеобразность. И вот, оказывается теперь даже и с желанием своей собственной веры».

В 18-ом веке отцы-иезуиты, напуганные ростом «вольного каменщичества», попытались под видом «тамплиерского наследства» привить масонству католическую идею, — да только не вышло. Вышло даже хуже чем предполагалось.

«Вольные каменщики» — то бишь фримасоны, явление не случайное — это загнанная усилиями инквизиции во внутрь христианского мира кабалла марранов. Инквизиция часто рассматривается историками как гонение на евреев, как одно из наиболее травмирующих событий в истории европейских евреев, но, скорее всего сведения об этом весьма гипертрофированы. Репрессии были направлены в первую очередь против христиан, отклонившихся от официальной точки зрения церкви на Ветхий Завет, либо вовсе не признающих оного. И в наше время подошли к логическому завершению процесса: