Война на Дунае

Следующие шесть-семь часов дозорная пара провела в непрерывном движении. Вдоль южного берега озера егеря дошли до впадающей в него реки, а потом по ней вдоль правого берега до моста. Раза три вдали мелькали конные дозоры, но близко всадники не подъезжали, и рассмотреть их не представилось возможным. Так же по своим следам и отходили обратно.

До озера оставалось с полверсты, когда идущий сзади сержант стукнул Дроздова по спине и вместе с ним рухнул на травяной полог. Послышался скрип, что-то плеснуло, и между метёлок тростника на реке мелькнула тень.

– Лежи, – выдохнул в ухо Савелию Цыган. – Я скоро, не вставай.

На полусогнутых он нырнул в заросли и пропал. Прошло минут десять, и так же бесшумно, выскочив из тростника, он снова оказался перед Дроздовым.

– Пошли, Савелий, только чуть дальше от берега отойдём, – прошептал Лужин. – Баркас это был, с турками, и ведь немаленький, – ответил он, опережая вопрос напарника. – Там, похоже, с ними и местные ещё были, на вёслах они сидели, а вот дозорных я восьмерых насчитал. И у половины из них ружья разглядел. Вот, не зря же я говорил, что нам лодок здесь нужно опасаться. Похоже, конницей-то не сподручно эти заливные места неприятелю осматривать, вот и посылают сюда такие отряды. Нужно бы к нашим поторопиться, предупредить, не дай бог на них нарвутся! Бежим!

И он, пригнувшись, бросился вперёд.

Обратный путь шёл быстрее. Запыхавшиеся егеря добежали до перешейка между озёр и упали под ивы.

– Эх, старость не радость, – пробормотал Лужин. – Кто бы знал, что вот такое скажу когда-нибудь. А что ты хочешь, Савелий? Да, пятый десяток уже мне пошёл, не шутки, – и он поднялся, чтобы оглядеться. – Ага, вот где они, – проговорил он, всматриваясь в озёрный простор. – В нашу сторону вдоль самой кромки гребут. Что-то долго – небось, на берег выходили, осматривались. Так, давай-ка мы сейчас вот так поступим. Ты обратный путь хорошо ли запомнил?

– А как же его не запомнить, очень хорошо помню, – кивнул Дроздов. – Я, если раз по нему ногами прошёл уже, потом не забуду.

– Тогда, Савелий, беги-ка ты по своему следу до наших и доложись господину подпоручику обо всём, что видел. Пусть они снимаются и быстрей от берега отходят, а потом веди их осторожно сюда. А я здесь за окрестностями погляжу и наш след покараулю, вдруг кто на него нарвётся и в погоню пустится. Если выстрелы услышите, то уходите вниз по течению вдоль берега. Там места гиблые, турки следом точно за вами не сунутся. Ну а уж вы-то, небось, сами потом выберетесь. Ну всё, паря, давай, пригнулся и побежал, – хлопнул он напарника по плечу.

Савелий спешил.

«Вместе выберемся, Фёдор Евграфович!» – твердил он про себя, скользя в зарослях. Один раз егерь оступился и провалился по пояс в холодную воду бочажины. Спасло то, что руки среагировали правильно, и, опершись о выставленную плашмя фузею, он выбрался из природной ловушки.

– Растяпа, тетеря снулая! – ругал он себя. – Только время зря потерял! Бего-ом!

Ещё около версты пути – и на него уставились из тростника два ружейных ствола.

– Дрозд, ты? – выглянул из травы Комаров. – Ты прямо как кабан ломишься. Чего такой взмыленный?

– К командиру надо, уйди, Игнатка, – прохрипел тот и рванул дальше.

– Ваше благородие, я с докладом, – подбежал он к натянутому командирскому пологу.

Через пять минут оставшиеся на месте стоянки пятеро егерей поправили, как смогли, притоптанное место и побежали вслед за отрядом.

– Малой, Пастух, за нами тропу поправляйте, а мы по бокам глядим, – распорядился Соловьёв. – Быстрее, быстрее, братцы, не телимся, чтобы от остальных не отстать.

– Ваше благородие, турки час назад баркас на другое озеро перетянули, – доложился подпоручику Лужин. – Вот только недавно они из вида пропали, как за мыс зашли. Разминулись вы с ними, получается. А это как раз то место, с которого все подступы и ближайшие озёра видны, – показал он на возвышающийся над всей округой перешеек. – Была бы у нас труба зрительная, так и дорогу на юге смогли бы разглядеть, но чего уж тут говорить, дорогая штука эта труба.

– Да, о-очень дорогая, – протянул задумчиво Воронцов, оглядывая окрестности. – А ты ведь прав, Фёдор Евграфович. Тут вот как раз самое лучшее место, чтобы нам стоянку на время разбить. Здесь все окрестности оглядим, а потом уже через реку перемахнём и вдоль дороги к Исакче перебежим. А пока выставляем наблюдателей и отдыхаем. На саму разведку уже как стемнеет, пойдём. Недолго нам ждать, скоро уже вечереть будет.

В первую ночь ушли, разбившись по семь человек, две группы. Первая из них разбилась на две тройки, и каждая потом пошла своей дорогой. Одна залегла у моста, а вторая во главе с фурьером Леонтьевым пробежала вёрст десять на запад в сторону Исакчи.