Война на Дунае

– Я не хочу, чтобы в руки русских попал комендант Исакчи и само знамя крепости, – дерзко глядя в глаза Ахмед бека, проговорил Фарханг. – И на это у меня есть особые полномочия от визиря. Я вижу, что не могу вас оградить от опрометчивых решений, уважаемый, но исполнить приказ нашего общего повелителя постараюсь. У нас уже есть под охраной одно знамя османской твердыни, пусть будет и второе. И всё же ещё раз позволю себе дать вам совет – отложите свою атаку и отойдите на соединение к главным силам, в противном случае вы потеряете и саму крепость, и её гарнизон. У вас тут очень слабые укрепления. И перед вами не простой противник, а тот, который никогда не проигрывает. Этот полк русских зелёных стрелков особый, мне самому приходилось иметь с ним дело. Подумайте ещё раз, уважаемый паша. Как только сюда прибудут основные силы неприятеля – вам конец. Вы не сможете ему долго здесь противостоять. А этой опрометчивой атакой дадите возможность разгромить себя даже их малым количеством.

– Я сам разгромлю русских и доложу визирю о твоей трусости, – скривился Ахмед бек. – Вместо того чтобы повести своих воинов в бой, ты ищешь лишь пути отхода и прикрываешься каким-то особым делом.

– Никто не смеет упрекать меня в трусости, – глухо проговорил Фарханг, взявшись за рукоять сабли.

Сразу несколько телохранителей паши направили на него стволы ружей.

– Мы с тобой ещё увидимся в шатре у визиря после моей победы, – процедил паша. – Кто ты теперь такой, без своего алая, с горсткой сбежавших с Измаила недобитых горцев? Беги теперь прочь и от Исакчи! Трубите сигнал в атаку! – махнул он рукой своим людям. – Пехота бьёт по центру. Алаю сипахов атаковать русских с правого фланга!

Под рёв труб и грохот барабанов толпы турецких воинов бежали с вала на залёгшие цепи зелёных стрелков. Южные ворота распахнулись, и оттуда выкатилась конница.

Дав несколько залпов, егеря отбегали к двум идущим мерным шагом колоннам Углицкого пехотного полка. На месте, подле крепости, осталось лишь несколько пионеров, которые и привели в действие заранее выставленные фугасы. Взрывы раскидали спустившуюся с валов турецкую пехоту, но особенно сильный урон от них понесла конница, вынужденная выкатываться из ворот плотным строем.

По мечущемуся неприятелю били выставленные на прямую наводку орудия, гремела частой россыпью выстрелов егерская цепь, и как нож в масло вошли колонны пехоты. Турок охватила паника, и они, бросая оружие, устремились назад.

– Я ведь предупреждал, – оглядывая поле боя, процедил Фарханг. – Ягмыр, Гылыч! – крикнул он, подзывая своих помощников. – Твои люди забирают крепостную казну и главный флаг крепости, – ткнул он пальцем в одного. – А твои подхватывают этого старого дурака и везут с собой. Не хватало еще, чтобы егере захватили его или убили. Берегите пашу, он мне ещё нужен, я самолично буду просить разрешения у визиря отрубить ему голову. И думаю, после такого он мне не откажет, – кивнул он на бегущую сломя голову толпу.

Объятые пламенем деревянные строения рухнули, жар был ещё сильный, но к каменному дому уже можно было подступиться.

– Действуем так, как и условились, – подвёл итог совета с командирами Егоров. – Самые умелые егеря подбираются поближе и закидывают пращой дымовые шашки. Потом под прикрытием дымов в атаку идут штурмовые пятёрки. Пусть у каждого будет по три, по четыре гренады. Все действуют так, как не раз уже отрабатывали на учениях. Пару гренад закинули в окно – и только потом уже внутрь запрыгивают. То же самое и в самом доме. Гренада ушла в проход, сработала, и после этого группа идёт дальше. Отдайте штурмовикам пистоли, им они накоротке нужнее. Все остальные прикрывают штурмовые группы огнём из ружей. Он должен быть такой плотности, чтобы ни один ствол из окна или двери не смел высунуться. Тут всего четырнадцать окон, две двери и чердачные продухи. Вот и получится по семь-восемь стрелков на каждую цель. Сектора мы с вами разметили, расставляйте по ним своих людей. Через четверть часа начинаем.

Развалины конюшен, сараев и других хозяйственных построек ещё чадили дымным пламенем, и под его прикрытием ползли к дому штурмовые пятёрки.

По окнам ударили стрелки. С десяток самых умелых егерей взмахнули ременными пращами, и к дому полетели шипящие и исходившие густым дымом шашки. Поняв, что творится неладное, беслы попробовали было стрелять в этот стелющийся рукотворный туман. Огонь стрелков егерей усилился и отогнал их от окон.

Огнен раздул огонёк и зажёг фитиль на одной гренаде, подпалил его на другой и одну за другой закинул их в ближайшее окно. Внутри здания грохнуло, и он, поднявшись с земли, бросился вперёд. Два товарища подставили спины, и капрал заскочил по ним в окно как по ступенькам. Бам! – выстрелил он в вынырнувшую в проём двери чёрную фигуру. Бам! – разрядил он второй пистоль в поднявшегося с пола посечённого осколками беслы.

– В сторону! Гренада пошла! – крикнул Шилкин Аким и закинул в проход шипящий ручной снаряд. Во всём доме грохотали выстрелы и взрывы гренад.