Война на двоих

– А как же ты? На улице дует прохладный ветер.

Дедушка вдруг подвинулся вплотную к внуку, он будто услышал разговор детей, к нему присоединилась мама, и папа не остался в стороне. Вскоре тесная компания согрелась. Мальчик обнял Мари и улыбнулся ей, будто уверяя – так он точно не замерзнет.

Поезд шел несколько дней. Без остановок, без еды и воды, без простейших санитарных удобств. Те сухари, что опрометчиво положила в кармашек чемодана мама, почти все были съедены в первые несколько часов. Два сухаря положили за пазуху дети. Когда голод становился нестерпимым, они доставали их и посасывали. Зорко следили друг за другом, чтобы никто не отгрызал большие куски. Но и хлеба не хватило надолго. К концу второго дня дети слизывали с рук последние крошки. Кроме них в вагоне сидели молодые девушки с кричащими младенцами на руках, будущие мамы, престарелые мужчины и женщины. Все они едва дышали. Иссур крайне волновался за своего дедушку. Тот уже не мог сидеть и просто лежал на коленях своей дочери, прикрыв глаза.

– Куда же нас везут, черт побери?! – прошипел сквозь зубы папа Иссура. Он перечитывал свою газету уже двадцатый раз, сжимая листы в пальцах до белеющих костяшек.

– Милый, успокойся, – женщина погладила мужа по щеке. – Может, это вынужденная мера.

– Я бы согласился с тобой, дабы здесь был хотя бы доступ к еде и, глубоко извиняюсь, санузел! Неужели так сложно подготовить поезд! У них что, других составов нет?!

– Тише, тише, милый. Я тебя поняла. По прибытии выскажешь свое недовольство в книге жалоб и предложений.

– Обязательно, дорогая! Обязательно выскажу! Они еще ответят за такое отношение к пассажирам! Бесстыжие!

Мари резко согнулась пополам. Живот скрутило. Да так, что на пару секунд перехватило дыхание, а в глазах задвоилось.

– Как же хочется есть…

Иссур последовал примеру мамы и уложил подругу к себе на колени.

– А ты возьми в рот палец и представь, что это морковь или кукуруза.

– Думаешь, поможет?

– Не уверен, но попробовать стоит.

Когда наступило утро третьего дня, детские пальцы были сплошь покрыты красными следами от зубов.

Глава IV

– Освободить вагоны! Все, живо! – громкий голос военного выдернул Мари из беспокойного сна. Еще толком не соображая, девушка вскочила, схватила свою сумку и на ощупь отыскала руку Иссура. Тот крепко сжал ладонь подруги, и дети вывалились из поезда вместе с толпой «переезжающих». Где-то впереди кричали:

– Женщины – в левую колонну, мужчины – в правую! Дети до 14-ти – к женщинам, после – к мужчинам!

Друзья завернули направо и устроились в первых рядах. В «женской» колонне Иссур заметил свою маму. Она ободряюще улыбнулась сыну и помахала рукой. Всюду шумели: плакали дети, возмущались их родители. Немцы беспрестанно кричали «быстрее, живее!» и подгоняли медлительных, а военные собаки громко лаяли, будто копируя поведение владельцев.

– Как думаешь, зачем нас разделяют? – шепнула Мари другу.

– Может, им так удобней, – постарался максимально уверенно ответить мальчик. На самом деле он тоже недоумевал. Наконец, распределение закончилось. Вдруг военные начали отбирать у приезжих багаж. Шум усилился. Кто-то отчаянно сопротивлялся, а кто-то в страхе разжимал руки и отдавал вещи сразу. Сердце Иссура екнуло. У мамы в чемодане лежат ценнейшие украшения, которые достались ей в наследство, семейная реликвия. А у папы – дорогие часы с позолотой и кошелек со всеми их сбережениями. Свою сумку он отдал немцу не задумываясь. Мари тоже добровольно лишилась своего багажа. Мама не стала протестовать, и сама протянула чемодан, но по ее лицу пробежала болезненная судорога. Реакцию отца мальчик не смог увидеть – он стоял где-то далеко позади. Когда «процедура» была окончательно завершена, впереди каждой колонны встало по двое военных, и людей повели к длинному зданию со множеством труб в крыше. Ворота распахнулись, толпа прошла сквозь них, и детям открылась огромная зеленая долина, почему-то со всех сторон огороженная забором из колючей проволоки. Каждую группу завели в отдельный каменный барак. Иссур нашел маму глазами и молча с ней попрощался. Та кивнула и вновь улыбнулась, через силу, но улыбнулась. В то мгновение мальчика пронзило чувство обеспокоенности и страха. Вдруг они прощаются надолго? Когда он еще увидит маму? За последним вошедшим человеком захлопнулась дверь. Отец подошел к сыну и приобнял его за плечи:

– Все с мамой будет хорошо. Мы точно скоро увидимся. Но это кошмар, просто кошмар. Без спроса отбирать личные вещи! Даже уличный хулиган, и тот не стал бы так нагло красть бумажник! Жаль, что в этой толчее я совсем забыл про жалобу… Что ж… Придется ждать, пока не представится случай.

Лежа на ледяном полу, от которого сильно несло хлоркой, Иссур буквально молился о том, чтобы этот случай не принес очередное разочарование.

Разбудил людей в бараке все тот же грубый голос:

– Мужчинам – встать! Дети – пока на месте!