Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России

Голод на Украине, в блокадном Ленинграде и оккупированной Ленинградской области как следствие плана Бакке

Слухи о планируемом голоде проникли в среду военных уже с первых дней вторжения. Капитан Вильфрид Штрик-Штрикфельдт запомнил, как в расположение группы армий «Центр» прибыли высокопоставленный чиновник из министерства Розенберга и некий партийный деятель. За обедом, на который их пригласил фельдмаршал Федор фон Бок, гости беспечно пересказали содержание секретных директив, корни которых уходили в разработки штаба «Ольденбург». По словам мемуариста, они открыто говорили, «что русских на сорок миллионов больше, чем нужно, и они должны исчезнуть. “Каким образом?” – “Голодной смертью. Голод уже стоит у дверей”. – “А если удастся решить проблему голода?” – “Всё равно сорок миллионов населения лишние”»[423].

Шокированный этим фон Бок отправил Штрик-Штрикфельдта в Берлин, чтобы прояснить ситуацию. В министерстве восточных территорий его успокоили: «Смертность от голода, конечно, возможна. Но само собой разумеется, о предумышленном убийстве никто не думает»[424]. Это была циничная ложь. Возможно, что Гитлер и Гиммлер, которые смотрели на Розенберга свысока, не говорили ему всего, но о планах лишить коренное население продовольствия он знал прекрасно. Наивно думать, что автор идиомы «окончательное решение еврейского вопроса» не понимал последствий. Этот «самоуверенный прибалт» и сам, обращаясь к подчиненным 20 июня 1941 года, декларировал: «Мы не берём на себя никакого обязательства по поводу того, чтобы кормить русский народ продуктами из этих [плодородных] областей изобилия. Мы знаем, что это является жестокой необходимостью, которая выходит за пределы всяких чувств»[425].

Хотя документы штаба «Ольденбург» говорили о продовольственной блокаде потребляющих областей («лесистой зоны»), принцип изъятия ресурсов не мог не применяться и в черноземье. В расположении группы армий «Юг» к плану Бакке относились благосклонно. Фельдмаршал Герд фон Рундштедт говорил: «Мы должны будем уничтожить по меньшей мере одну треть населения присоединённых территорий. Самый лучший способ для достижения этой цели – недоедание»[426]. Посетив оккупированный Киев осенью 1941 года, группенфюрер СС Фриц Заукель повсюду слышал от соотечественников разговоры о том, что десять, а может и двадцать миллионов местных жителей должны умереть от голода[427].

Любопытно, что изначально германский диктатор планировал разрушить столицу Украины жесточайшими бомбардировками. 18 августа Франц Гальдер записал в дневнике: «Киев будет превращен “в пепел и развалины” (указание Гитлера)»[428]. В этом намерения фюрера относительно «матери городов русских» были схожи с теми, что он имел по поводу Ленинграда и Москвы. Однако выполнить этот дьявольский план не удалось, и оккупационные войска столкнулись с 400-тысячным населением, судьба которого была решена на совещании штаба «Восток» в духе предшествующих решений «Ольденбурга». 16 сентября Геринг, Бакке и другие чиновники согласились с тем, что «на оккупированных землях следует руководствоваться принципом, согласно которому надлежащее питание будут получать только те, кто работает на нас»[429]. Учитывая, что многие учреждения, например магазины, библиотеки, значительное число больниц, институтов и училищ, были закрыты, множество людей оказались брошены на произвол судьбы. Устроиться на работу к немцам (даже при большом желании) могла лишь часть из них, и в основном речь шла о второстепенных постах вроде сторожа, посудомойки или кухарки. Для занимавших такие должности рекомендовался недельный паёк в 1500 граммов хлеба, 2000 граммов картофеля и 70 граммов сала. Детям и неработающим взрослым можно было надеяться ещё на меньшее: 750 граммов хлеба, 1500 граммов картофеля и 35 граммов сала. Однако это были не обязательные показатели, а, как отмечает историк Карел Беркгоф, «программа-максимум», с которой при определённых оговорках немцы могли согласиться в некоем будущем[430].