Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа

Адольф Гитлер, родившийся 20 апреля 1889 года, — сын XIX столетия. События этого века были для него отнюдь не преданьем старины; наоборот — актуальным контекстом. И в этот контекст входили кровавые геноциды с целью очищения жизненного пространства, осуществленные колонизаторами в Тасмании, Австралии и Калифорнии. Внимательно посмотрев на истребительную политику нацистов, мы обнаружим в ней многие черты, свойственные предшественникам фюрера по делу завоевания Lebensraum. В известной степени это объясняется тем, что успехи «старших товарищей» вдохновляли лидера Третьего рейха, о чём мы говорили в предыдущей главе. Один из первых учёных, показавших связь нацизма с англосаксонской колонизацией, — профессор Гейдельбергского университета Мануэль Саркисянц. «Его [Гитлера] восточный империализм, — полагал он, — был скорее похож на колонизацию англичанами Австралии, чем на британский империализм в Индии… Этот пример был настолько впечатляющим, что, пожалуй, именно он… мог послужить прецедентом для освоения Гитлером… “пространств на Востоке”, послужить моделью для германизации земель — после геноцида и низведения оставшихся жителей до статуса недочеловеков»[108].

Однако дело не только в примере. Дело также и в том, что, преследуя аналогичную цель, нацисты, иногда бессознательно, воспроизводили на Востоке Европы те же приёмы, которые ранее применялись на заокеанских просторах. В разных уголках земного шара действовала одна и та же модель геноцида, производная от поселенческого колониализма.

В колониях истребление начиналось тем легче, что контингент, который шёл в авангарде их освоения, изначально не отличался добросердечием. В Австралии это были каторжники, на американском Западе — разного рода авантюристы и джентльмены удачи, которым зачастую нечего было терять и которых Патрик Вульф эмоционально назвал «пограничным сбродом»[109]. Другой учёный, Николас Клементс, характеризуя фронтирменов, отметил, что, с их точки зрения, «права были фантазией… и они не собирались признавать их за дикарями»[110]. Именно пионеры, чувствуя себя без пяти минут обладателями ценных земель, создавали истребительные отряды, уничтожавшие аборигенов, и настоятельно требовали у власти поддержать их начинания. Такой тип уничтожения был, по сути, стихийным и очень быстро принимал обыденный характер. Далее мы будем называть этот тип уничтожения повседневным геноцидом.

Эти кровожадные настроения быстро переходили на уровень местной администрации, поскольку региональная власть была тесно связана с переселенческим обществом. В итоге она либо демонстрировала неспособность обуздать пограничные бесчинства, либо поддерживала их с разной степенью участия. К примеру, на Тасмании колониальное правительство периодически выпускало примирительные прокламации, но они абсолютно ни на что не влияли: ни один белый не был наказан за убийство аборигена, даже если оно совершалось с особой, извращённой жестокостью. В Калифорнии же власти открыто поощряли кровавые экспедиции рейнджеров[111].

Наиболее кровавый и быстрый геноцид был осуществлён на острове Тасмания, или, как её первоначально называли, на Земле Ван-Димена[112]. Здесь с началом британской колонизации в 1803–1804 годах разразилась эпидемия убийств, обращения местных в рабство и безудержного сексуального насилия. По словам историка Алана Мурхеда: «В Тасмании они (аборигены) были поголовно истреблены…. поселенцами…. и каторжниками…. все они жаждали получить землю, и никто из них не собирался позволить чёрным препятствовать этому»[113].

Коренное население практически сразу превратилось в объект выслеживания со стороны белого человека. Так, поселенец Адам Амос хладнокровно писал в своём дневнике, что его сын Джеймс «вернулся с охоты на чернокожих». Чуть позже он зафиксирует, что и сам удачно поохотился на туземцев[114]. Эти свидетельства не уникальны: «Охота за чёрными была любимым спортом колонистов. Выбирали день и приглашали соседей с их семьями на пикник…. после обеда джентльмены брали ружья и собак и в сопровождении 2–3 слуг из ссыльных отправлялись в лес искать чёрных. Охотники возвращались с триумфом, если им удавалось подстрелить женщину или 1–2 мужчин»[115].