Война на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа

Насколько безразлично гитлеровцы относились к местному населению, демонстрирует история с расправой над мирными жителями Цумани — на Западной Украине. Рейхскомиссар Украины Эрих Кох решил превратить местные леса в свои охотничьи угодья, где он также мог бы принимать высоких гостей из Берлина. Для этого требовалось выселить несколько десятков деревень. Но поскольку депортация представляла значительные трудности, крестьян просто уничтожили: подчинённые рейхсфюрера СС охотно отозвались на просьбу Коха. Негодующий Розенберг, порядком уставший от своеволия своего представителя на Украине, писал Гиммлеру: «Выселение началось в декабре 1942 года, уже при лютых морозах… Но сотни людей в Цумани и окрестностях просто перестреляли, потому что они были “коммунистически настроены”! В последнее не верит ни один украинец, и даже немцы удивляются такому доводу, ведь в этом случае подобные казни должны были бы проводиться… одновременно и в других заражённых коммунистическими элементами районах. Зато во всей округе недвусмысленно утверждают, что этих людей пристрелили без всякого приговора потому, что количество подлежащих выселению оказалось слишком велико, чтобы переселить их за короткое время, и к тому же там, куда их переселяли, было недостаточно места. Сейчас район Цумани полностью обезлюдел!»[900]

Обычным делом оккупантов стало убийство детей. Эта страшнейшая тема, о которой тяжело не просто писать, но даже думать. Тем не менее и умолчать об этом нельзя.

«В апреле 1942 года был жестоко, зверски убит мой одноклассник Юрий, — вспоминала мемуаристка Вера Фролова. — Его, убогого (он от рождения был горбатым), привязали к вожжам и погнали лошадь вскачь. Лошадь долго волочила окровавленного, но ещё живого Юру по мерзлым буграм. После чего “цивилизованные освободители” отвели лошадь в конюшню, а Юру добили выстрелом в упор. За что? За то, что обезумевший от голода мальчик решился украсть какую-то малость из немецкой кухни»[901].

Большое удовольствие нацистам доставляла травля детей собаками. Так, вдоволь поиздевавшись над матерью, фашисты напустили овчарок на маленькую Галю Змитрович. «Те принесли её по кусочку, — рассказывала её сестра. — Мама ещё была живая, мама всё понимала… На её глазах…»[902] Видеть подобные сцены приходилось и узнице концлагерей, повару Анне Павловой: «Собаки рвали детей… Сядем над разорванным дитяткой и ждём, когда сердце у него остановится… Тогда снегом прикроем… Вот ему и могилка до весны…»[903] Жительница Белоруссии Надежда Савицкая вспоминала, что в 1944 году после ухода немцев «пооставалось много немецких овчарок, они бросались на людей, загрызали детей маленьких. Они же были приучены к человеческому мясу, к человеческой крови. К её свежему запаху… Если мы шли в лес, то собирались большими группами. Человек двадцать… Матери нас учили, что надо ходить по лесу и кричать, тогда собаки пугаются. Пока корзину ягод насобираешь, так накричишься, что голос потеряешь. Охрипнешь. У нас раздувалось горло. А собаки большие, как волки»[904].

Зафиксирована масса случаев, когда оккупанты убивали младенцев только за то, что они мешали им отдыхать. «В избе, где нас приютили хозяева, расположились на ночлег фашистские бандиты. Среди ночи мой брат 6 лет что-то настойчиво просил у матери. Он даже плакал, нарушая покой фашистских извергов. Они взяли моего брата, увели за сарай и там расстреляли», — рассказывала школьница Колчанова[905]. Аналогичные случаи предал гласности в Нюрнберге советский обвинитель Леонид Смирнов. «В районном центре Волово Курской области, в котором немцы находились четыре часа, немецкий офицер ударил головой о стену и убил двухлетнего сына Бойковой за то, что ребёнок плакал. В Злобинском сельсовете Орловской области фашисты убили двухлетнего ребёнка колхозников Кратовых за то, что он мешал своим плачем им спать»[906].

О подобном случае через много лет вспоминали и ветераны РККА. Так, Михаил Лукинов рассказывал: «В… деревне плачущий грудной ребёнок мешал спать немецким солдатам. Они пронзили его штыком в колыбели, а рыдающую мать выгнали из избы на мороз раздетую. Заперли дверь и спокойно заснули»[907].