Война на Востоке. Дневник командира моторизованной роты. 1941—1945

Перед нами находилось предместье. В окружении небольших садов виднелись неказистые одноэтажные домики, образуя достаточно большой единый комплекс.

Нет ничего более неприятного, чем бой в домах, – со всех сторон стреляют и кругом грохочут взрывы. Ты не способен определить, откуда прилетела пуля, когда твой боевой товарищ вскрикнет от ранения или упадет, сраженный насмерть. Ты стреляешь по всему, что движется, или по малейшему шороху и внезапно натыкаешься на убитого русского. Ты легко можешь заблудиться в лабиринтах домовых коридоров и потерять своих из виду.

Самым простым укрытием являлись заборы, но из-за них мы постоянно теряли друг друга из виду. В переулках нам приходилось останавливаться и поджидать остальных, а затем по свистку командира взвода одновременно преодолевать открытый участок.

Дома стояли пустыми – их обитатели попрятались в подвалах и земляных погребах, возведенных в качестве укрытий от налетов авиации, и нам пришлось обследовать каждый из них. Неприятельских солдат по их обритым наголо головам мы легко распознавали даже в том случае, если они были переодеты в гражданскую одежду.

– В укрытие! – закричал Винклер, и мы с Антоном бросились на землю.

И вовремя! Пулеметная очередь прошла прямо над нашими головами. Затем пулемет замолчал – видимо, пулеметчик отыскивал новую цель. Потом он вновь начал стрелять, но уже значительно правее – туда, где должен был находиться Таперт.

Я использовал огневую паузу и одним прыжком добрался до угла дома, за которым укрывался Винклер. Русский это заметил и, быстро развернув пулемет, попытался меня достать. Но было уже поздно – я спрятался в укрытии.

– Пулеметчик, скорее всего, засел вон в том доме из красного кирпича, – прошептал Винклер. – Отсюда его не достать.

Тут кто-то постучал в окно, под которым мы лежали. К нашему удивлению, это был Антек – ему удалось незаметно проникнуть в дом. Тогда под прикрытием стены здания мы обежали вокруг и увидели открытую дверь.

– Смотри! Из окна его хорошо видно! – махнул рукой Антек.

Я сбоку от оконного проема осторожно посмотрел в указанном направлении и сразу заметил вновь оживший пулемет «Максим», находившийся в превосходном укрытии – дерево-земляном оборонительном сооружении (ДЗОС). В этот момент окно прошила очередь, его стекло разлетелось на мелкие осколки, а в комнате засвистели пули. Либо у Ивана было отменное зрение, либо он стрелял просто наудачу. Затем послышался звон разбившегося стекла второго окна.

Я использовал этот момент, установил сошки своего пулемета на подоконнике, быстро прицелился и выпустил по ДЗОСу длинную очередь.

– Давай еще раз! – воскликнул Винклер и, схватив свой автомат, выпрыгнул в соседнее окно.

Он стремглав бросился к красному кирпичному зданию, крича на ходу через левое плечо:

– За мной!

Я прицелился еще раз и стал стрелять короткими очередями по «Максиму», чей ствол теперь был направлен вверх. Затем мне пришлось прекратить огонь, поскольку Винклер, Таперт, Вайнерт и Нольте уже добежали до ДЗОСа возле здания из красного кирпича. При этом Нольте и Вайнерт на ходу забросали его окна ручными гранатами.

Вскоре после этого из дома вышло несколько русских солдат с поднятыми руками, и нам пришлось оставить легкораненого Вайнерта их охранять.

Между тем начало смеркаться, и в сумерках показались очертания какой-то фабрики. Нам приказали закрепиться на достигнутых позициях. Ночью пошел ливень, и, прячась от него, мы по отделениям заняли несколько домов, приготовив их к обороне. Возле каждого здания были выставлены удвоенные посты, и часовые на улице мерзли и мокли под дождем – не хватало шинелей и брезентовых плащей, ведь мы взяли с собой только оружие и боеприпасы, то есть то, что необходимо для атаки. В результате ранним утром мы с Вайзе пришли в холодную горницу, вымокнув до нитки.

– Вам не стоит так расстраиваться из-за непогоды, – пробурчал Таперт. – Есть кое-что и похуже. Моста больше нет!

– Этого не может быть! – в сердцах воскликнул я.

– К сожалению, это правда, – печально подтвердил Винклер.

Меня бросило в дрожь, и было не ясно, то ли это происходило от страха, то ли от переохлаждения. Хорошо, что в этот момент в помещение вошла русская девушка, которая принесла горячий чай, угостив им все отделение. Наши жизненные силы только-только стали к нам возвращаться, как поступил новый приказ, предписывавший передислокацию в западную часть плацдарма. Одновременно с ним пришла и новость о том, что мост восстановлен.

На плацдарме, 26 августа 1941 года