Война никогда не кончается

— В Будапеште, помнишь, меня послали в санбат, когда пуля царапнула плечо. Впервые в жизни меня занесло в синагогу. Посмотрел бы ты на эту картину. Вваливается этакий жлобина с рукой на перевязи, с орденами и медалями на груди. Добро еще, что по ошибке не снял шапку. Вваливается и останавливается растерянный у входа. А евреи испуганно смотрят на гоя. И тут я выдавил из себя несколько слов на идише. Боже мой, Игорек, посмотрел бы ты, что там было! Не знаю, как евреи встретят Мессию, если простого советского офицера-еврея встретили подобным образом. Что тебе сказать? За пару часов в синагоге я приобщился к своему народу больше, чем за всю предыдущую жизнь. А что вообще я знал о своем народе? Сейчас проявилось все, что постепенно накапливалось во мне за эти почти четыре года. Жалкая горстка людей, чудом спасшаяся от лагерей уничтожения. Особенно потряс меня один старик. Он работал у печей в Освенциме. Старик… На два года старше нас с тобой. Он умолял взять его в батарею. Он хотел дорваться до немцев. Потом мы воевали с ним против англичан и против арабов. Какой был боец!

Исак наполнил рюмку. Игорь показал на свою. Они чокнулись молча и выпили.

— Погиб?

— Погиб. Зихроно ливраха.

— Что ты сказал?

— Благословенная память его. Так у нас говорят.

— Знаешь, Исачок, я заметил в тебе перемену, когда ты вернулся из Будапешта. Поэтому я и верил и не верил разговорам о твоей смерти. Единственное, что смущало меня, неужели бы ты меня не предупредил?

— Да. Мне хотелось рассказать тебе. Но, прости меня, Гоша, даже в тебе я тогда видел гоя, неспособного понять, что творится во мне. Это трудно объяснить. Потом отошло.

Любопытство стерло невозмутимость с лица метрдотеля. Многое он повидал на своем веку. Когда он был еще молодым официантом, ресторан посещали в основном англичане. Потом пришли немцы. Они пили побольше англичан, зато и вели себя по-свински. Повидал он пьянчуг. Но эти начали третью бутылку, и даже нет ни малейших признаков опьянения. Кто же они такие?

Один — явно израильтянин. Только они так гордо выставляют напоказ свою звезду.

Второй? Английский у него, как у интеллигента из Лондона. Между собой они говорят на каком-то славянском наречье. Третья бутылка водки!

…Игорь знал свою норму. До четырехсот граммов водки только легкая, незаметная окружающим эйфория, обостренное чувство восприятия и быстрая реакция. Затем…

Четыреста граммов будет, когда уровень опустится до этого рисунка на этикетке. Здесь — стоп!

Губернатор пьет только сок. Если он ждет начала опьянения, то деловой разговор никогда не состоится.

Но разговор состоялся.

— Мистер Иванов, за сколько вы хотите продать свою электростанцию?

— За тридцать пять миллионов долларов.

— И ни центом меньше?

— Я не уполномочен говорить о меньшей цене.

— Понимаю. А о большей?

Игорь внимательно посмотрел на губернатора.

— Мистер Иванов, мы с вами деловые люди. Мне кажется, что с вами я могу быть откровенным. Почему бы вам не взять за свою станцию сорок миллионов?

Игорь опрокинул в рот полную рюмку водки, положил на маленький кусочек хлеба лепесток, отрезанный от роскошной розы из масла, подцепил полоску семги и внимательно посмотрел на губернатора.

Забавная манера собеседования у этого русского купца.

— Итак, сорок миллионов долларов, а?

— Надеюсь, пять миллионов вы добавляете не за то, что я имею честь обедать за вашим столом?

— Отнюдь! — рассмеялся губернатор.

Интересно, это его зубы, или протезы? До чего же красивы. Неудивительно, что госпожа премьер-министр до сего дня млеет в его присутствии. Если остальные статьи соответствуют его экстерьеру, то…

— Отнюдь. Я же сказал, что мы — деловые люди. Вы предлагаете нам электростанцию за тридцать пять миллионов. Американцы — за сорок два. Следовательно, скажут в парламенте штата, американская электростанция лучше русской, что, заметим в скобках, соответствует действительности. Не торопитесь, мистер Иванов, я знаю, что вы скажете.

— Нет, господин губернатор, я не собираюсь говорить, о качестве электростанции или внешней политике моего государства.

— Вот как? Следовательно, я не угадал.

— Да, вы не угадали. Я подумал о национальных интересах вашей страны.

Губернатор снова продемонстрировал красоту своих зубов.

— Это больше относится к компетенции центрального правительства. А ваш приезд в Агру свидетельствует о том, что вам известно, кто именно покупает электростанцию. Поэтому положитесь на правительство штата и не отказывайтесь от блага, тем более что я еще не изложил предложения до конца.

Итак, ваша страна получает сорок миллионов долларов. Но для этого вы заключаете с нами сделку на сорок пять миллионов. Один миллион мне. Один — вам. Вы сообщите мне лично номер вашего счета в швейцарском банке. И, слово джентльмена, ни одна живая душа никогда не узнает об этом. Три миллиона понадобится раздать людям в Лакхнау и в Дели.

— Ваше предложение весьма интересно, господин губернатор. И с вашего разрешения примем его за основу.

Он внутренне улыбнулся стандартной формуле партийного собрания, прозвучавшей здесь, в обстановке индийской сказки.