Война ордена

— Да, но эти люди и есть Империум! Животные, убийцы, они погрязли в грехах, с которыми мы призва­ны сражаться! И если для этого понадобится их всех истребить, подвергнуть населенные ими миры очище­нию огнем, то так мы и должны поступить! Империум превратился в скотный двор Хаоса! Император в сле­зах взирает на Галактику, ведь никому из нас не хва­тает решимости все изменить!

— И что же ты предлагаешь? — изменившимся го­лосом поинтересовался Иктинос.

Евмен обвел взглядом остальных Испивающих Души.

— Империум сам подставляет свои слабые места. Вы же об этом только что говорили. Надо нанести удар, пока есть такая возможность. Разрушить все. Адепту, бастио­ны тирании Офелию VII или Гафаламор. Только пред­ставьте, что мы сможем атаковать саму Святую Терру, покончить с Астрономиконом! Тирания будет низверг­нута во прах! Мы же сможем возродить из этого праха новое Человечество! Вот как я вижу служение Импера­тору.

— Это безумие, Евмен! — крикнул Сарпедон. — Ес­ли Империум падет, у человеческой расы не останется шансов. Уничтожением людей спасти невозможно.

— Если ты, Сарпедон, считаешь, что я сошел с ума, то знай, что очень многие из нас заражены тем же безу­мием. Не стоит рассчитывать, что я такой один. И мы действительно можем это сделать! Подумай над моими словами. Империум ходит по грани уже несколько ты­сяч лет. Мы — лучшие воины Галактики, и каждый из нас знает, чего страшится имперский скот. Мы добьем­ся своего, достаточно только решиться!

— Довольно! — Сарпедон распрямился во весь рост. Благодаря паучьим лапам, он стал значительно выше любого из своих десантников. — Существует субордина­ция, и ты обязан ей подчиняться. Это говорю я, магистр твоего ордена!

— Мне никто не смеет приказывать! — В глазах Евмена пылала ярость. — Ни ты. Ни Империум. Никто. Ты настолько скован цепями прежнего ордена, что и сам превратился в тирана.

Воцарилось молчание. Сарпедону и прежде доводи­лось сражаться с собственными собратьями — он стал магистром, когда в ходе войны, расколовшей Испива­ющих Души, низверг Горголеона и взял правление в свои руки. Ему пришлось воевать с теми, кто цеплялся за прошлое ордена, и даже скрестить оружие с одним из собственных последователей — Теллосом, чей разум был разрушен темными силами, против которых и бо­ролись Испивающие Души. Но никто и никогда не вы­ходил на конфликт с таким нахальством.

— Как я погляжу, — тщательно подбирая слова, про­изнес Сарпедон, — орден вовсе не сплотился под моим началом и намеревается взбунтоваться.

Он обвел взглядом собратьев. На их лицах читались и гнев, и раздражение, вызванные выходкой Евмена, но в то же время понимание и даже сочувствие смелости скаута.

— И это значит, что ты не можешь просто пропус­тить мои слова мимо ушей, — сказал Евмен. — Как уже говорилось, я не одинок.

Юный десантник улыбнулся и вышел в самый центр аудиториума, встав лицом к лицу с магистром.

— Говорят, что Император придает силы ударам но­сителя его воли. Что Рогал Дорн лично наблюдает за исходом поединков. Ты уверен, Сарпедон, что они вста­нут на твою сторону, если мы уладим все по старинке?

По старинке… поединок чести. Одна из древнейших традиций Испивающих Души, восходящая истоками к легиону Имперских Кулаков, возглавляемому легендар­ным примархом Рогалом Дорном. Легиону, основанно­му почти десять тысяч лет назад, которому наследовали Испивающие Души.

— Бьемся до первой крови, — хищно оскалившись, произнес Сарпедон. — Ты недостоин такой чести, как благородная смерть.

В самом сердце «Сломанного хребта» располагались мрачные храмовые палубы, запутанные катакомбы и рас­писные алтари, некогда принадлежавшие «Провозвест­нику гибели». Об этом корабле, затерявшемся в варпе и ставшем частичкой «скитальца» еще в незапамятные времена, мало что было известно, но его капитан или создатель определенно был сумасшедшим. Потайные тю­ремные камеры, помещения для пыток, стальные баки, покрытые потеками кислоты, расположенные под лаби­ринтами темницы с каменными лежаками, к которым были прикреплены фиксирующие ремни. Вся эта скры­тая за удушливо торжественным, мрачным великолепи­ем память о безумии и страданиях позволяла только до­гадываться о предназначении «Провозвестника гибели».

Купол, поднимавшийся над головой Сарпедона, укра­шало множество скульптур, сплетающихся в единое по­лотно, повествующее об уродстве и жестокости. Под этим искусственным каменным небом, скорчившимся в аго­нии, располагался бассейн, наполненный водой, из кото­рой также поднимались гигантские фигуры, созданные ваятелем так, словно они упали сверху и теперь протяги­вали руки в тщетных попытках возвращения. Купол был просторен; он вполне мог сравниться размерами с храмом Дорна, где состоялась последняя подобная дуэль между Испивающими Души.

Космодесантники, выстроившиеся на краю бассейна, казались крошечными на фоне странного величия этого места. В самом центре водоема друг напротив друга сто­яли Сарпедон и Евмен — облаченные в броню, но безо­ружные.