Война от звонка до звонка. Записки окопного офицера

— Товарищ майор, разрешите мне доехать на переправу и посмотреть ее еще раз: нельзя ли там что-либо сделать? Я издали на нее смотрел, там, кажется, не все потеряно. А время у нас еще есть. Тут, видите ли, в чем дело: если бы крепления переправы были перебиты, ее бы давно по частям унесла вода. Но ведь переправа до сих пор держится, ее ж не снесло, стоит на прежнем месте.

По совету комиссара полка мы вдвоем с Захаровым поехали осматривать переправу. Лед сковал ее крепко, и мы свободно ходили по ней, тщательно осматривая все места повреждений. Все осмотрев, нашли в ней всего четыре пробоины в местах взрыва, причем бревна, вырванные взрывом, почти все валялись тут же, а боковые крепления остались невредимыми. Следовательно, стоило заделать пробоины — и переправа будет готова! После нашего доклада полк немедленно снялся со своих позиций. Оставив на месте арьергарды, в полном составе прибыли к переправе.

Вы бы видели, что тут творилось! Только боевые расчеты дежурили у орудий, остальные — и бойцы, и офицеры, работали. Дивизион Гриши Бражникова превратился в лесорубов, другой — в лесовозов, а третий, под руководством Захарова, заделывал пробоины: укладывали бревна и фашины, засыпали их снегом и заливали водой — а Дед Мороз ходил вслед и все это закреплял намертво. Вот так оно все и получилось, — заключил свой рассказ Ярухин.

Пока мы разговаривали, весь караван машин переправился на левый берег, колонна, поднимая белую ленту снежной пыли, уже катила на северо-восток за дивизией.

Оставался саперный взвод, его командир поторапливал с переходом последние транспорты, предстояло взорвать переправу вторично. Нам подали оседланных лошадей, и мы тоже покинули берег.

МАРШ НА ВОЛХОВ

Дивизия двигалась по опушке леса, оставляя в стороне село Наволок, направляясь к железной дороге Чудово — Волхов, ее избрали как ориентир, хотя на карте вдоль железнодорожной линии никакой грунтовой или какой-либо другой дороги не значилось. По пути мы обогнали 1080-й полк, он шел в арьергарде, а вскоре я догнал и свой артиллерийский полк. Поравнявшись с комполка и комиссаром, отпустили поводья, и лошади пошли шагом. Чувствовалась усталость, тянуло в сон. Я достал часы. Было два часа двадцать две минуты. Начиналось утро седьмого ноября 1941 года. «Вот где мне, сибиряку, пришлось встречать двадцать четвертую годовщину Октября», — пронеслось в голове.

Мы подъезжали к маленькому разъезду: сторожевая будка да несколько товарных вагонов, но возле вагонов почему-то суетились люди, грузилось десятка два подвод. Что здесь происходит? Подъехав поближе, я увидел столпившихся у вагонов солдат и командира разведроты, он мне и рассказал. Оказалось, немцы захватили на разъезде четыре наших пульмана, груженных валенками, но не успели разграбить и оставили для охраны группу из семи человек. Не подозревая о нашем приближении, группа расположилась в теплой сторожке как дома и на улицу не выглядывала. Двое беспечно играли в карты, остальные спали, когда наши разведчики вскочили в сторожку. Пленили всех, никто и ахнуть не успел. По распоряжению комдива часть ценного груза тут же раздали солдатам, у которых еще не было валенок, остальное увозили с собой.

Мимо нас одна за другой проходили орудийные упряжки, последними шли огромные 152-мм гаубицы, каждую тянули три пары сильнейших битюгов. За разъездом дорога поворачивала и шла параллельно железнодорожному полотну. В действительности никакой дороги тут никогда не было — был лишь след, проложенный прошедшими перед нами частями, по этому следу и двигался наш артиллерийский полк. И вскоре столкнулся с непреодолимым препятствием. Наш путь пересекало болото. Дорога, проторенная по болоту и мелкому снегу, пропустила гужевой и автомобильный транспорт, но не выдержала тяжести артиллерийских орудий. Два орудия сразу провалились в глубокую, жидкую трясину по самые стволы и держались на поверхности, опираясь лишь на лафеты.

Пускать по этому следу остальные орудия было крайне рискованно, и этого риска никто не хотел брать на себя. Обследовали другую сторону полотна, но там оказалось куда более серьезно. А обойти с нашей стороны тоже нельзя: за опушкой леса, по которой только и можно обогнуть болото, могли быть немцы. Оставался единственный путь — само железнодорожное полотно. Но можно ли его использовать для движения артиллерийских орудий? Этого, к сожалению, никто не знал. Практики ни у кого не было, а теоретически такие гипотезы не возникали, и потому ни в каких учебниках или справочниках подобные ситуации не освещались. Замерили колею железной дороги и ширину между колес орудий. Оказалось, колеса орудий свободно входят между рельсами.