Война патриотизмов: Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи

Ольденбург считал, что на антивоенные настроения в Петербурге и в целом в Европе повлияло вышедшее в 1898 году шеститомное сочинение российского ученого-экономиста И. С. Блиоха «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях» (не случайно Блиох в 1899 году представлял Россию в Гааге). В отличие от писателей-фантастов Блиох исходил из анализа уже существующих военно-технических изобретений, а для сбора информации он привлек офицеров разных европейских армий, благодаря чему сумел сделать достаточно точный прогноз будущих военных действий. Блиох критиковал систему «вооруженного мира», считая ее «самой уродливой, какой когда-либо держались государства». Его достаточно точное предсказание затяжного характера будущей войны приводило к выводу, что «при современных средствах и условиях, война должна оказаться гибельной не только для побежденных, но и победителей». Также Блиох предсказывал неизбежный рост революционных брожений в воюющих странах. Но с высоты позитивистских позиций ученый несколько наивно оценивал значение международных организаций, которые смогут вразумить неразумных политиков:

Если принимать в расчет какие-либо разумные поводы к войне, то она, действительно, представляется в настоящее время неправдоподобной. А что касается поводов неразумных, то следует принять все меры, чтобы война не могла быть вызвана ими[130].

В 1909 и 1911 году вышли книги английского публициста Н. Энджелла «Европейская оптическая иллюзия» и «Великое заблуждение», в которых автор доказывал, что война не выгодна ни одной из сторон ни с экономической, ни с политической или социальной точек зрения. Развивая идеи Энджелла, П. Н. Милюков в книге «Вооруженный мир и ограничение вооружений» (1911) писал, что «война вызывается не рациональными, а главным образом эмоциональными мотивами. Но эти мотивы – суть иррациональные инстинкты и пережитки старых времен»[131]. Признавая значение иррационально-эмоциональных факторов, Милюков тем не менее придерживался рационально-позитивистского подхода, рассуждая о том, что так как война не выгодна народам, стремиться к ней может только очень ограниченный класс людей. Исходя из этого Милюков делал ошибочный прогноз, согласно которому в современной Европе большая война невозможна:

Война наступательная, с целью территориальных приобретений, еще может сохранять свою привлекательность в области колоний. Но в самой Европе такая война решительно вышла из моды. Европейская война до такой степени противоречила бы современному состоянию взаимных европейских культурных связей и высокой сложности европейского народного хозяйства и международного обмена, что одна мысль о ней вызывает все более решительное осуждение общественного мнения передовых наций.

Однако не все разделяли подобный оптимизм. Летом 1912 года «Вестник Европы» делился своими тревожными предчувствиями, опасаясь определенных шагов «такого впечатлительного и безответственного деятеля, как Вильгельм II» и приходя к выводу, что «несмотря на безусловное миролюбие народов, основы внешнего мира представляются в высшей степени шаткими и ненадежными в настоящее время»[132]. Автор иностранного обозрения связывал опасность войны с вырабатывавшимся военными и заинтересованными промышленниками шовинизмом, «который толкает государства на путь кровавых приключений». Усиление тревожных предчувствий приводит к попыткам выработки своеобразной философской вакцины: теории о том, что войны идут во благо национальному духу. Подобные размышления встречались в творчестве Ф. М. Достоевского, были характерны для германской науки, в частности, для историко-этнографических трудов А. Швейгера-Лархенфельда. На основе концепции последнего в России в 1906–1907 годах под редакцией В. В. Битнера вышло трехтомное издание «История культуры. Расцвет и увядание в жизни народов». Во введении говорилось: