Война по умолчанию

Однако пыл горожан вскоре начал иссякать, бить парней перестали. Оба лежали, ворочаясь на асфальте и зажимая разбитые лица. На них еще кричали, смеялись и показывали пальцами, когда Ванич за руку вытащил своего русского друга из толпы и засмеялся, потирая затылок.

– Есть, я вытащил! Порядок! А что дальше будем делать?

– А дальше выбираться отсюда. Надо с этими удостоверениями теперь попытаться войти в здание ЦК.

– Ты знаешь, как-то неправильно, – заговорил Ванич, когда они шли по краю площади к зданию ЦК компартии. – Эти ребята выполняли свой долг, они принимали присягу. За что их избивать? Они же не могли отказаться выполнить приказ и не пойти в толпу. Наверняка ведь послали их не стрелять и не бомбы взрывать, а слушать и смотреть. Скорее даже помешать возможному стрелку, который захочет стрелять в Чаушеску.

– Ты все правильно понимаешь, Бажен, – согласился Сергеев. – И все же каждый сам для себя принимает решение. Я не хочу сравнивать, но ты вспомни, например, гитлеровскую Германию. Там солдаты вермахта тоже просто выполняли приказ и шли завоевывать другую страну, убивая людей, граждан этой страны. Формально они присягали на верность и обязались этой присягой выполнять приказы. Но могли ли они считать себя свободными от присяги, решив, что приказы, которые они получают, преступны?

– Да, сложно это все, – согласился лейтенант. – Я вот для себя решение принял. Я против того режима, который существовал в нашей стране. Я за новую Румынию без коммунистической идеологии и без Чаушеску. Он преступник, это я знаю хорошо, я имел допуск к материалам, связанным с расстрелами мирного населения во время демонстраций.

– Имеешь право, – улыбнулся Сергеев. – Только существует еще и Конституция вашей страны. И смена власти конституционным путем есть законное изменение власти и строя. А вот когда люди выходят на улицы, когда стреляют, когда изгоняют силой правительство и сажают новое – это нарушение главного закона страны.

– Но… – начал было Ванич.

– Подожди, я договорю, – остановил его Станислав. – Народ имеет право сменить правительство. Но не сотней же человек, не парой тысяч единомышленников. А ведь сейчас вот эта толпа могла снести устои государства и провозгласить нового лидера. И получается, что несколько тысяч человек решили за многомиллионное население всей Румынии, кому сидеть у власти. Непорядок.

– Ну, тут ты прав, конечно, – вздохнул Ванич.

– И как бы кому ни хотелось, какие бы доводы ни приводили противники, а Чаушеску у вас легитимный президент, избранный в соответствии с законом. И лишать его власти положено тоже по закону. Если все начнут свергать власть с оружием в руках, что тогда будет с цивилизованным миром?

С главного входа в здание не пускали никого. Бюро пропусков, естественно, было закрыто. Сергеев наблюдал за всем со стороны, не делая пока попыток войти. Если откажут один раз, то второго шанса может уже и не быть. Но кто пытался войти? Хорошо видно, что это были делегаты от социальных групп, представители из провинции, судя по тому, что они приезжали на такси. Милиционеры в звании не ниже капитана и люди в гражданском не пускали никого. Милиционеры сегодня были с автоматами и в армейских касках.

Вход в здание был, разумеется, не один. Еще несколько подъездов были перекрыты постами, а некоторые просто заперты. Одна дверь Сергеева заинтересовала особенно. Выходила она во двор, огороженный высоким ажурным металлическим забором. Здесь стояло несколько автомашин. Ворота во двор были закрыты. Имелась еще и калитка, за которой виднелась будка охраны, но и калитка тоже была закрыта.

– Пошли, – скомандовал Станислав. – Имей в виду, что говорить придется тебе. Держись уверенно и все время акцентируй внимание на том, что мне плохо, возможно, я ранен, но мы с тобой на службе и нам срочно надо внутрь. Хорошо бы нам возле калитки выскочить из резко остановившейся машины для большей убедительности, но это вряд ли получится, придется идти пешком.

Ближе к воротам, когда их уже можно было увидеть из будки охраны, Ванич пошел быстрее. Сергеев, сильно опираясь на его плечо и морщась от дикой «боли», ковылял рядом. Он успевал посматривать по сторонам, а заодно держать в поле зрения будку. Вот из нее вышли два милиционера и стали смотреть на приближавшихся незнакомцев. Ванич махнул им рукой, как будто хотел дать понять, чтобы они открывали быстрее, а заодно готовились отразить нападение преследователей.

Один, с погонами старшего лейтенанта, вышел вперед к самой калитке. Ванич, воспользовавшись тем, что они были уже в пределах слышимости, стал кричать, чтобы им скорее открывали проход. Трудно сказать, что тут сработало. Может быть, психологическое состояние этих двух офицеров милиции, что торчали на посту и ждали каждую минуту нападения, атаки со стрельбой. Может быть, их друзья или близкие находились в городе, за пределами здания, и они волновались за них, и теперь это волнение перекинулось на двоих, скорее всего, своих же сотрудников секретной службы. А может быть, Сергеев и Ванич вели себя очень убедительно.