Война под поверхностью

Все присутствующие хорошо знали друг друга, поэтому не было никаких взаимных шуток. Седонис и Ароша рассказывали обстоятельно, а остальные слушали их внимательно и серьёзно.

Когда они закончили, Герфис сразу же спросил:

— Этот металл у вас?

Седонис вытащил из-под одежды и подал ему металлическую пластину. Механик повертел её в руках и сказал:

— Не знаю, металл это или сплав, но он мне неизвестен. Там много таких?

— Очень много, — заверила его Ароша.

— Металл один и тот же?

— Не знаю, — растерянно развела руками девушка.

— У нас не было времени рассматривать, — сказал Седонис. — Одна филия ушла, и, кто знает, когда она могла явиться с подмогой.

— Я заберу пластину себе, — заявил Герфис, бережно прижимая её к груди. — Надо проверить её свойства. Никто не возражает? — с вызовом спросил он.

Никто Герфису возражать не стал, и он удовлетворённо откинулся на стуле.

— Неужели мы наконец-то нашли защиту от рыб? — с надеждой спросила Ароша.

Джарис, один из старейшин колонии, саркастически хмыкнул:

— Всё это, конечно, хорошо, но, — он поднял указательный палец, — к шлему пластину не прикрепишь, а охотиться с ней за поясом довольно неудобно. Кроме того, ставлю свой самый главный палец, что если филия появится, то достать ты пластину уже не успеешь. Рыба тебя обездвижит раньше.

Спорить с Джарисом никто не стал, лишь Герфис произнёс:

— Дайте мне день на проверку свойств металла, и я скажу вам, что с ним можно сделать.

— Значит, ты говоришь, — задумчиво произнёс Кулис, — что ты сопротивлялся филиям, и тебе показалось, что они едва с тобой справляются?

Седонис смущённо засопел.

— Я не знаю точно, — неуверенно сказал он, — но мне так показалось. Это было совсем другое чувство, когда меня обездвижила филия несколько лет назад. Тогда я испугался и даже и не подумал бороться. И я был полностью парализован, хоть она была и одна. А сейчас мне даже на мгновение удалось шевельнуть ногой. Правда, потом давление в голове возросло, и я опять застыл на месте.

— Очень интересно, — пробормотал Кулис, — очень интересно. А ведь я ни разу, — возвысил он голос, — не слышал о том, чтобы люди сопротивлялись филиям. Всех настолько парализует страх перед ними, что никто и не пытается бороться. Вполне возможно, что если бы мы сопротивлялись при встрече с ними, то их воздействие на наш мозг было не так эффективно.

По углам комнаты раздался шёпот. Мысль была, по сути, крамольной. Ведь раньше никто и никогда, на самом деле, не пытался сопротивляться. И кто вообще сказал, что такое возможно? Седонис? Но он ведь мог и приврать, чтобы выгодней подать себя. Филию-то убила Ароша, а он в данном случае выглядел статистом. Но в некоторые самые горячие головы эта мысль всё-таки запала. И их хозяева сказали себе, что при случае (не дай бог, конечно) эту мысль стоит проверить.

— Так-так! — раздался саркастический голос из угла, и все удивлённо повернули туда головы. Ведь голос принадлежал Радису, а никто из хозяев не помнил, чтобы он его приглашал.

— Значит, ты, мальчик, — продолжал тот, — нарушил главное правило колонии, гласящее, что надо в первую очередь спасаться бегством. Ведь твоя жизнь, — его голос вдруг стал удивительно похож на голос главы Совета, — есть главная ценность колонии.

Седонис нахмурился. Он не любил, когда отец при всех называл его мальчиком.

— И твоя девчонка, — махнул Радис рукой в сторону Ароши, — кстати, тоже его нарушила.

— Я не девчонка, — возмущённо закричала со своего места девушка.

«Ага, — обрадовано подумал Седонис, — но она не сказала, что не его девчонка! Это хорошо!»

— Я думаю, — Радис задумчиво потрогал верхнюю губу пальцем, — что Совет сначала похвалит вас за убийство филии, а потом сурово накажет за нарушение правил. Своих идиотских правил! — вдруг закричал он.

Все вздрогнули от неожиданности.

— Эти старые засранцы в Совете совсем выжили из ума, — поддержала бывшего супруга Норша. — Пора им напомнить, что Совет существует для того, чтобы служить колонии, а не для того, чтобы придумывать удобные для этих вонючих старикашек законы.

Кое-кто из присутствующих после этих слов срочно стал искать глазами выход, не желая быть обвинённым в слушании таких неподобающих речей.

— Ты как всегда права, подруга! — помахал ей рукой Радис.

Бывшие супруги улыбнулись друг другу. Герфис, перехвативший эти улыбки, сдвинул брови.

— Если бы вы, — добавил Радис, — сегодня делали всё согласно этим правилам, один из вас не сидел бы сейчас с нами. А может быть, — он перевёл взгляд с девушки на сына, — и оба.

Птунис подал Дарице знак, и та разнесла гостям сок, приготавливаемый из морских водорослей. Он слегка дурманил голову и развязывал языки.

Вскоре после этого разговор перерос в жаркий спор. Самые лояльные к Совету колонисты ушли, сославшись на позднее время, и остались лишь те, кому надоел существующий порядок вещей. Птунис, почти не говоривший, внимательно слушал всех и делал для себя соответствующие выводы.

— Ладно, — с сожалением сказала, вставая, Норша, — у вас хорошо, но мне завтра рано вставать. Пойду.