Война под терриконами. Донецкий сборник

Не скажу, что мне не везло. Дело в том, что я никогда в своей жизни не искал возможности или случая подстрелить из огнестрельного оружия дикого зверя или птицу, хотя с молодости научился орудовать ножом, помогая старшим разделывать домашнюю скотину. И даже если это совсем другое дело, то ленивый жирный кролик или откормленный нами за лето телёнок во мне всегда вызывали жалость. А вы знаете, что коровы перед этим плачут?..

И вот он, случай: я, высунувшись по пояс из окопа, наблюдаю, как буквально на расстоянии «рукой подать» прыгают две порции потенциального заячьего жаркого. «Ну вот, – думаю, – и моя очередь подошла парням угодить». А сам уже снимаю автомат с плеча, медленно беру наизготовку, стараясь как можно тише, отвожу затвор и, чуть придерживая язычок, завожу патрон в патронник. Готов… Вот они, метрах в пятидесяти, не больше… Не попасть нельзя… Только не очередью-разнесёт в клочья… Лучше в голову – её не едят… И главное – второй выстрел сразу за первым, чтобы не потерять половину добычи… Лёгкое волнение и пот на ладонях – это нормально… Жаль тишину нарушать… Но уже почти утро, до батареи не меньше полутора километров, да и автомат – не гаубица… Глубокий вдох, мушка наведена на цель, указательный палец на курке… Сейчас, сейчас… Ещё мгновение…

Ну откуда в самый ответственный момент принятия решения в наши головы закрадываются совсем неожиданные мысли?!

Ведь не случайно именно в этот ранний час и именно эта пара вышла на будущее поле подсолнуха… «Несомненно, – подумал я, – передо мной семейная пара, явно вышедшая за прокормом для своих малышей, которые наверняка, уткнувшись в пушистые животики друг друга, мирно спят и видят во сне много всякой вкусной травы, или их маленькие желудки-в предвкушении мамкиного молока». И вот я – взрослый и уже седовласый мужик, приехавший из далёкого уральского города, чтобы встать на защиту дончан от распоясавшейся бандеровской бесовщины, – вот так «за здорово живёшь» возьму и двумя выстрелами в крохотные головы разрушу целую вселенную вокруг этих совершенно безобидных попрыгунчиков и их беззащитных детей, которые наверняка помрут с голоду уже на следующий день после того, как их родителей разделят и сожрут несколько здоровых, сытых, весёлых и довольных мужиков… Я более чем ясно и отчётливо понял, что вселенная этих существ в моих руках и именно в это мгновение я для них бог, решающий их судьбу и дающий или отнимающий у них право на жизнь… А кто мне дал такую власть? Автомат Калашникова? Война? Более высший разум, которым меня как человека наделила природа? А моя «божественная» власть сможет их благоустроить в их «заячьем раю» как убитых только за то, что кому-то надоело есть тушёнку с перловкой и захотелось порадовать соседей по столу добытым трофеем? А поперёк горла не встанет заячья лопатка?

Вернувшись в блиндаж, я не стал никому рассказывать о том, что случилось. А что, собственно, произошло? А ничего особенного и не произошло, если не считать тех сомнений, которые закрались в мою голову и заставили в дальнейшем совсем иначе взглянуть на окружающий мир, протекающую мимо жизнь, напрягающую всех и вся войну, в которой одни люди, убивая других, становятся героями, а иные за такие же «подвиги» становятся преступниками. На войне в руках каждого воина не просто оружие, у него в руках жребий между жизнью и смертью другого человека, у которого тоже есть за спиной любовь, семья, дети, своя вселенная…

Через месяц моя армейская служба с передовой перекочевала в бумажные штабные дебри, и оружием я уже пользовался только в бригадном тире. До выхода в отставку я больше не зарядил ни разу автомат и не подал ни одного снаряда в казённик гаубицы. Благодарить мне тех зайцев, или другое какое провидение сошло на меня, но мне давно и очень хотелось рассказать эту нехитрую историю для тех, кто сегодня держит в руках оружие и готов его направить на человека или на зверя.

Известный путешественник и военный востоковед Владимир Клавдиевич Арсеньев в своей повести «Дереу Узала» устами главного героя говорит очень проникновенные слова: «Зверь – он тоже люди. Только рубашка другой».

Трудно с этим не согласиться.

Донецк. 2017 г.

Белый

Собака живёт рядом с человеком с того самого времени, как у него появился кров, который нужно охранять; он научился охотиться, и появилась потребность ездить по северным просторам, где собака просто незаменима уже тысячи лет.

Наш рассказ о собаке, которая никогда не сторожила двор, не ходила на охоту, не запрягалась в сани к каюру. Она прожила ко времени нашей встречи не больше двух лет, и познакомились мы с ней на войне, которая бушевала уже девятый год на Донбассе.