Война Поппи (ЛП)

— И как только они будут готовы, вы просто заполняете их вот здесь. — Я наблюдаю за тем, как Дорис печатает записку. — Потом нажимаете отправить, и все готово, — она смотрит на меня из-за компьютера и улыбается.

Мои ноги убивают меня от постоянной беготни по Хэдли Корт. Сегодня мой второй день, и я уже знаю о трех бывших мужьях Дорис, двух детях и больше, чем мне нужно знать, о ее фантазиях относительно Тома Харди.

Я рада снова выйти на работу, благодарна за это обретение цели, но есть одно «но». Так много парней, которые приходят сюда, напоминают мне Брэндона. Раненые, больные, сердитые. Вы будете удивлены, сколько всего посттравматическое стрессовое расстройство может сотворить с человеком. ПТСР меняет их темперамент и даже личность. Так много этих мужчин пережили развод, потому что их жены не cмогли с этим справиться. И мне становится плохо от этого знания. Живя с Брэндоном то короткое время, что у меня есть, я понимаю это напряжение. Беспокойство. Страх…

Иногда Брэндон бодрствует, и я думаю, может быть, в этот день все изменится. Может быть, он смог преодолеть это. Он — тот самый старый-добрый Брэндон, и эта проклятая война оставила его, но потом он снова срывается. И это тяжело. В такие моменты я не вижу выхода. Всепоглощающая тьма, кошмары, гнев. Это вихрь эмоций, маятник настроений. Назад и вперед. И это может сказаться на человеке.

— Не так уж плохо, да? — спрашивает Дорис, ухмыляясь.

— Нет, довольно прямолинейно.

Она смотрит на часы.

— Ну, тебе пора идти, дорогая, если ты не хочешь сегодня вечером поиграть в бинго со мной и Мэри?

Я выключаю компьютер и беру свою сумочку из-за стола.

— Спасибо, но лучше как-нибудь в другой раз.

Она отмахивается от меня.

— Ты молодая девушка. У тебя есть дела поважнее, чем играть в бинго с кучкой старых кляч.

— Дорис…

Она подмигивает мне.

— Кроме того, — она хватает свою сумочку и вытаскивает блестящую серебряную фляжку, — я люблю хорошенько выпить в пятницу вечером. Становлюсь немного шумной. Не знаю, готовы ли вы ко всему этому. Но Том Харди, с другой стороны… — дикая ухмылка растягивается на ее лице.

Я смеюсь, машу рукой на прощание и выхожу в коридор. Солнце начинает садиться, а пасмурное небо почти не согревает за день воздух. На меня накатывает легкая дрожь, когда я обхватываю себя за талию и иду по тротуару, думая о пациентах, которых встретила сегодня, особенно о Дэвиде Брайтоне. Многое в его истории напоминает мне Брэндона. Мистер Брайтон потерял своего лучшего друга в результате взрыва придорожной бомбы. Он был единственным выжившим. И он очень озлоблен на мир. Сегодня он накричал на одну из медсестер, потому что она «смотрит» на него. Дорис сказала, что все ненавидят, когда он появляется, потому что он невероятно сварливый, но я вижу что-то под всем этим гневом и печалью. Может, это потому, что я где-то глубоко внутри вижу Брэндона, не знаю. Но я полна решимости заставить этого человека улыбнуться.

Думаю, может, спросить, не хочет ли Брэндон пойти поесть сегодня вечером. Возможно, пригласить Хоуп, просто чтобы посмотреть, как они вдвоем это сделают, но в ту секунду, когда я открываю дверь в квартиру, все, что я чувствую, это напряжение. Брэндон сидит на диване, уставившись в пол, расставив ноги и уперев локти в бедра. Бутылка виски зажата в одной руке. Он даже не удостаивает меня взглядом, когда я закрываю дверь и громко роняю ключи на полку. Я прочищаю горло. И все еще ничего.

— Брэндон.

Он поднимает голову и устремляет глаза на меня. На его щеке небольшой порез, из свежей раны сочится кровь. Его холодные, пустые глаза не отрываются от моих, когда он подносит виски к губам и делает несколько больших глотков. Он роняет бутылку на стол, и та опрокидывается.

— Привет, пос, — бормочет он, откидываясь на подушки дивана.

И это… плохо. Очень. Он выпил большую часть этой бутылки. Я могу сказать по остекленению в его глазах, что он более чем пьян. И, судя по состоянию его лица, он только что вернулся с боя. Каждый раз, когда он возвращается после драки, он злится и пьет. И когда он становится таким, ничто не может стряхнуть с него эту ярость. Она оседает на его плечах, как тяжелый шерстяной плащ. И, осмелюсь сказать, иногда мне кажется, что он наслаждается этим. Я ходила на цыпочках вокруг этой темы, пока могла. Эти бои не идут ему на пользу. Только ухудшают его положение, каким бы оно ни было.

Я хватаю бутылку виски со стола и сердито смотрю на него, а затем отправляюсь на кухню и выбрасываю бутылку в мусорное ведро. Я чувствую, как он наблюдает за мной. Когда я выхожу из кухни, его глаза сужаются.

— Это чертовски помогает, — выплевывает он, невесело смеясь.

— Брэндон, пожалуйста, скажи мне, что ты понимаешь, что у тебя есть проблема? Это как… — я указываю на мусорное ведро, — помогает?

— Господи, Поппи, — он откидывает голову назад и проводит рукой по лицу. — Все, что ты делаешь, так это ведешь себя как чертова сука.

— Потому что я забочусь о тебе, Брэндон. И это… это должно прекратиться.