Война потерянных сердец. Книга 1. Дочь всех миров

Когда до окончания путешествия оставалось менее суток, а вдали показались туманные очертания треллианского континента, мы собрались, чтобы точно обговорить дальнейшие планы. После высадки на берег мы сможем быстро добраться до поместья Микова благодаря стратаграммам, которые Зерит составил в ходе своих, очевидно многочисленных, путешествий по всему Треллу. Я велела не применять силу – по крайней мере, не сразу. Не раньше, чем я найду Серела и уведу его в безопасное место. Я не могла рисковать; если мы нанесем удар слишком рано, мой друг может пострадать.

– А потом что? – спросил Макс, скрестив руки на груди и прислонившись к мачте.

– Основная цель этого путешествия – посмотреть, на что способен Решайе, – с колючей улыбкой пояснил Зерит.

Я сопротивлялась желанию поправить его или позволить себе задуматься о том, почему Решайе все еще не пытался заговорить со мной после происшествия в тренировочном зале. Поэтому я ответила на его ухмылку с мрачной решимостью:

– Они не отпустят рабов просто так. Я уверена, что нам представится возможность сразиться. И заодно убедиться, что в поместье больше никогда не будет рабов.

– Отлично, – кивнул Зерит.

Похоже, его удовлетворил такой ответ, но тут наши с Максом глаза встретились. Мы вместе окунулись в омут тревоги, голода и огня.

В тот вечер, когда мы, касаясь друг друга плечами, наблюдали, как садящееся солнце окрашивает море в кроваво-красный цвет, я могла думать только о времени и его нехватке. Как же я сглупила. Нужно было просить больше.

Я не стала делиться своими мыслями, но Макс тихо сказал:

– При правильном подходе и с помощью грубой силы четырех дней более чем достаточно, чтобы свергнуть парочку-другую треллианских лордов.

Как всегда, ему удалось угадать мои самые затаенные страхи. И хотя я не поверила ему – не совсем, – я все равно медленно, с облегчением выдохнула, просто услышав, как надежда облекается в слова.

– Должно хватить.

В ту ночь я не могла уснуть. Я так переживала, что едва могла дышать. Переживала потому, что просто существую. Переживала, что не справлюсь и что у меня все получится. Переживала, что снова увижу Серела, после того как долго не возвращалась за ним. И переживала, что не смогу его найти.

На протяжении всего путешествия я постоянно проверяла паутину своих мыслей, ни на миг не забывая о холодной темноте Решайе. Я чувствовала, как он шевелится, перемещается и шепчет, но ничего больше, даже когда Макс находился рядом со мной.

Какое-то время я испытывала облегчение. Но сейчас, накануне прибытия, я особо остро ощутила собственную слабость. Мне выпал единственный шанс. Всего один. И без Решайе я вряд ли справлюсь.

Я стояла в одиночестве на палубе, залитой молочным лунным светом, и наблюдала, как неспешно приближаются берега Трелла.

И я сделала то, что раньше мне даже в голову не могло прийти. Я попыталась разбудить Решайе.

Когда я прикоснулась к нему, на меня обрушилась стена белого, яркого, беспощадного света, заставив отшатнуться. Проблеск золотистых волос, впившиеся в плоть ногти. И прежде всего ужас, словно я очутилась в эпицентре чьего-то кошмара.

Когда я открыла глаза, я стояла на коленях, а Решайе свернулся вокруг моих мыслей, перебирая паутину моего разума, как паук, перепрыгивающий с нити на нить. По венам бежали остатки его страха вперемешку с моим. Я немного отступила, нашептывая тихие слова утешения дрожащей сущности в моей голове.

«Тсс. Все хорошо. Ты в безопасности».

Его ответ рычанием прокатился по моему позвоночнику:

…Никогда…

«Ты в безопасности».

…Они совершили ужасные вещи…

Кто – «они»? Зерит? Нура? Может, даже Макс?

Или «они» относилось к десяткам людей, которых разделяли десятилетия или даже столетия, собирательный образ захватчиков из миллиона разрозненных мгновений? Возможно, сам Решайе не знал, о ком говорит.

Я подпитывала его своим напускным спокойствием.

Многие люди совершают ужасные поступки. Но мы можем либо впитать свой гнев, чтобы он сделал нас сильнее, либо позволить ему съесть нас заживо.

Решайе вдохнул воспоминания о моей матери, ее строгом и прекрасном лице, когда она говорила мне эти слова, а затем выпустил их обратно, как дым через ноздри. Я почувствовала его невысказанный вопрос.

«Это моя мать. Она сказала мне это много лет назад».

…Ее больше нет…

«Да. Она умерла ужасной смертью, как и вся моя семья».

Я показала ему веревки, цепи, широкополые черные шляпы. Я показала ему сломленных, избитых людей, которых видела на рынках рабов, слишком старых или слабых, чтобы работать в шахтах, которых продавали за гроши. Показала свои шрамы.

Я чувствовала, как он перебирает и рассматривает каждое воспоминание, как любопытный ребенок рассматривает новую игрушку. Я его заинтересовала, но не смогла затронуть.

Ладно. Попробуем другой подход.

«Завтра мы приплываем на мою родину. И я хочу отомстить».

Я знала, что понятие мести ему знакомо. Ведь он убил семью Макса, чтобы наказать его. Решайе понимал гнев, даже если не мог понять любовь.

«Ты тоже хочешь? Ты знаешь, что такое злость».

Хихиканье.