Война потерянных сердец. Книга 1. Дочь всех миров

Мать развернула девочку лицом к себе, все еще сильно сжимая за плечи. Впервые с того момента, когда начались кошмары, дочь позволила себе прямо взглянуть в глаза матери. Яркие, янтарно-зеленые, совсем как правый, цветной глаз девочки. В эту долю секунды она впитала в себя знакомый облик матери: высокие благородные скулы, темные брови, подчеркивающие пронзительный спокойный взгляд. Ни разу в жизни она не видела мать испуганной или потрясенной. Даже сегодня невозмутимость не покинула лица женщины.

– Тисаана, никто из нас не сможет последовать за тобой. Но у тебя есть все необходимое, чтобы выжить. И послушай меня: используй свои возможности.

Девочка кивнула. Глаза жгло.

– Никогда не оглядывайся назад. И никогда не сомневайся в том, чтобы идти вперед, зная, что ты заслуживаешь жить.

– Это ты заслуживаешь жить, – всхлипнула девочка.

Шахты считались смертным приговором. Все это знали.

По лицу матери пробежала тень грустной неуверенности.

– Достаточно, – вслух произнесла она, смахивая не успевшие выступить слезы.

И, не проронив больше ни слова, на прощание прижалась губами ко лбу дочери.

Женщина выпрямилась и, высоко подняв подбородок, перевела взгляд с одного работорговца на другого, а затем на своих людей, выстроенных в ряд, связанных веревкой и закованных цепью. Еще никогда она не походила так сильно на королеву, благородную и великолепную, как в тот миг, когда протягивала руки захватчикам.

Толстый торговец забрал девочку, насильно затащил ее на задок повозки, пока тощий уводил прочь остальных жителей деревни. Девочка сидела среди мешков с зерном и ящиков с непритязательными товарами, прижавшись спиной к занозистым доскам. Вскоре ее семья и друзья превратились в посеребренные светом луны силуэты вдалеке – длинная вереница людей с прямыми спинами, высоко поднятыми подбородками, возглавляемая безошибочно узнаваемой даже на таком расстоянии фигурой матери.

Позади в языках ослепительного оранжевого пламени догорала деревня.

Девочка даже не представляла, что все может произойти так быстро и так тихо. Прошло меньше часа, и вся жизнь изменилась, рассыпалась искрами в ночи, как одна из ее мерцающих бабочек.

– Ты даже слезинки о матери не пролила. – Один из наемников оглянулся и наградил ее презрительной ухмылкой. – Ледышка.

– Они все такие, – невозмутимо пояснил торговец. – Без сантиментов.

«Это ты виноват! – хотелось закричать девочке. – Ты отказался взять ее вместе со мной». Ей хотелось завыть или расплакаться. Хотелось позволить себе свалиться на грязный пол повозки, беспомощно колотить по дереву кулаками и рыдать до рвоты.

Но вместо этого она сидела неподвижно, с прямой спиной и поднятым подбородком, подражая каменной выдержке матери. Девочка так сильно прикусила губу изнутри, что по языку стекала теплая жидкость с привкусом железа. На лбу горел поцелуй матери.

«У тебя есть все необходимое, чтобы выжить», – сказала мать. У девочки не было с собой ничего, кроме пропотевшей ночной рубашки, но она знала, что в ее распоряжении есть необходимые средства. Во время долгой поездки до города в темноте она снова и снова пересчитывала их про себя. Ей на руку играл необычный вид: настанет время, и ее внешность будет притягивать мужчин. Она умела слушать и схватывала все на лету. Она обладала магией – серебряные бабочки и милые иллюзии, само собой, но, что более важно, она могла чувствовать, чего от нее хотят.

И у нее был самый ценный дар, полученный от матери, – разрешение делать все, что потребуется, чтобы выжить, без извинений и сожалений. Она сделает все что угодно, но не будет плакать.

Часть первая Крылья

Глава 1

Восемь лет спустя

Раз, два, три…

Во время танца я постоянно считала шаги.

По правде говоря, танцую я ужасно. Не знаю, верю ли я вообще в существование таланта, но, даже если так, охотно признаю, что у меня его нет. По крайней мере, когда речь идет о танцах. Но я давно поняла, что иметь талант совсем необязательно. Его могут заменить долгие ночи, раннее утро, стертые в кровь ноги и заученные наизусть па.

Когда есть грубая сила, талант не нужен. А, несмотря на хрупкое сложение и скромную наивную улыбку, грубой силы мне было не занимать.

Четыре, пять, шесть…

Поворот.

И огонь.

Я улыбнулась сидящим передо мной торговцам и раскрыла ладони, чтобы выпустить свернувшийся между пальцами огонь. Публика – гости Эсмариса – разразилась восторженными охами и ахами. В большом мраморном зале собралось несколько сот человек, разодетых в лучшие наряды. Тут и там сверкало золотое шитье, развевался воздушный шифон. Многие пришли в белом. Богачи любили белый цвет, возможно, потому, что сразу становилось видно – у них есть деньги, чтобы кормить небольшую армию рабов, которая содержит одежду в порядке.

Я выпустила в воздух стаю своих знаменитых прозрачных бабочек, и все эти обтянутые белыми одеждами тела подались ко мне в непритворном восхищении. Полсотни бабочек вспорхнули к высокому потолку и исчезли, растворившись в клубах голубого дыма.

Остались только три штуки.