Война против Хторра

- Напалм был запрещен за десять лет до конфликта в Пакистане. Что правительство сделало с огнеметами?

Он продолжал прилаживать ремни. - Тебе нужны наплечники. - Он отвернулся. Я подумал, что он не хочет отвечать, но он вернулся от джипа с наплечниками и сказал: - То же, что и с атомными бомбами, нервными газами, бактериологическим оружием, галлюциногенами и переносчиками инфекций. Положило на склад. - Он остановил мой вопрос, прежде чем я смог его задать. - Я знаю, они незаконны. Они потому и есть у нас, что у другой стороны они есть тоже. Позволить им знать - это гарантия. Так работают все соглашения.

- Но... я думал, что цель - запретить негуманное оружие.

- Нисколько. Просто предотвратить его использование. Всегда есть разница между тем, что говоришь, и тем, чего реально хочешь. Если достаточно умен, чтобы понять, чего реально хочешь, тогда легко понять, что надо говорить, чтобы получить это. Вот о чем все конференции. - Он угрюмо помолчал. - Я знаю. Я там был.

- Где?

Шоти хотел сказать что-то, но остановился. - Ладно. Как-нибудь потом. Лучше ответь: что делает оружие негуманным?

- Э-э... - Я задумался.

- Тогда спрошу полегче. Назови мне гуманное оружие.

- Ну... я тебя понял.

- Правильно. Такого нет. Как в Рождество - важен не подарок, а внимание. - Он обошел меня и начал прилаживать наплечники под ремни. - Оружие, Джим - помни об этом - подними руки - это средство остановить другого. Истинная цель - остановить его. Так называемое гуманное оружие просто останавливает человека без того, чтобы нанести ему непоправимый ущерб. Лучшее оружие можешь опустить руки - действует своим существованием, своей угрозой, и вообще не применяется. Враг останавливает себя сам.

Вот когда он не остановится, - он повернул меня, чтобы поправить ремни спереди, - тогда оружие становится негуманным, потому что его хотят использовать. А тогда наиболее эффективно то, которое убивает - потому что оно останавливает парня навсегда. - Он встал на колени, подтягивая крепление на поясе. Хотя... много говорилось об увечьях...

-Э? - Я не видел его глаза, и не понимал, шутит он или нет.

- ... но еще больше вопросов об оружии у тех, кто его применяет. - Он снова выпрямился и постучал в пряжку на моей груди. - Окей; это защелка быстрого отстегивания. Щелкнешь вверх и вся штука отпадает. Это когда тебе внезапно надо бежать, как черт. И лучше так и сделать. Через пять секунд он взрывается на кусочки. Порядок, теперь я подвешу тебе баллоны.

- Ты хотел сказать что-то о Московском договоре, - подсказал я.

- Нет. - Он направился к джипу.

Я согнул руки. Упряжь была жесткой, но удобной. Шоти знал, что делает.

Он вернулся с баллонами. Они слегка плескались. - Заполнены наполовину. Я не хочу, чтобы ты начал лесной пожар. Повернись.

Он подвешивал баллоны мне на спину и говорил: - Хочешь знать о договорах? Они позорны. Устроить фальшивые правила типа "я не стану использовать это, если ты не будешь применять то", может казаться цивилизованным, потому что уменьшает жестокость - но это не так. Это просто делает жестокость приемлемой на долгое время. Что вовсе не цивилизованно. Если мы находимся в ситуации, когда надо остановить другого парня, то давайте просто остановим его. Это более действенно. Вот тут, как ты чувствуешь?

Я попробовал равновесие: - О, прекрасно...

Он нахмурился. - Нет. Нет баланса. Они слишком низко. Постой спокойно. - Он снял баллоны со спины и начал переналаживать ремни упряжи. - Этот факел, - сказал он, - этот факел - прекрасное оружие. Максимальная дистанция - шестьдесят метров. Восемьдесят с ускорителем. Ты становишься полностью независимой боевой единицей. Ты несешь свое горючее, выбираешь собственную цель, прицеливаешься и нажимаешь. Врр-у-уумм! Он может остановить навсегда человека - или червя. Он может остановить танк. Он может сжечь дот. Ничего не спасет от факела - кроме толстой брони или большой дистанции. Но он... - он резко дернул ремень, - не гуманен. Ты нажимаешь крючок и человека перед тобой больше нет; только небольшой кусочек ада. Можно видеть как он чернеет, съеживается, а его кровь закипает под кожей. Можно почувствовать, как жарится его плоть. Иногда можно услышать крик, когда воздух взрывается в его легких. - Он затянул ремень. - И это хорошо, Джим, это очень хорошо. Ты должен ощущать правоту того, что делаешь. Если ты идешь убивать, то должен делать это лично, чтобы ощутить, что делаешь. Это и есть цивилизованный способ. - Он подтолкнул меня. - Этот факел не гуманный, но он цивилизованный.

Во рту было сухо. Я попытался произнести: Цивилизованный?...

- Он остановит их, нет? Стой спокойно, я снова прилажу баллоны. Оружие должно позволять тебе спокойно спать по ночам. Если не так, то что-то неладно с войной.

Он поймал меня неподготовленным. Я почти шатался. Я закостенел под весом. Но он был прав. Равновесие улучшилось.