Война против Хторра

Вначале мы заехали на медстанцию, бывшую аптеку напротив двухэтажного городского центра. Девушка, дежурная по медстанции, выдала нам полный набор для дезинфекции и вакцинации, и очень подробно инструктировала. Она дала нам дополнительные вак-пакеты для возможных соседей в горах.

Потом она послала нас в Центр Восстановления зарегистрироваться. - Первый этаж, городской центр, - показала она. - Это не обязательно, - сказала она, - но лучше, если вы это сделаете.

Я спросил папу об этом, когда мы переходили улицу. Он покачал головой. - Потом, Джим - сейчас мы играем по правилам.

"Центр" оказался столом с терминалом. Терминал задавал вопросы, вы отвечали. Когда вопросы кончались, из него вылезала регистрационная карточка. Папа подумал немного, потом зарегистрировал только себя, не упомянув о маме, Мэгги и мальчиках. - Будет время, если это необходимо, - сказал он. - Поглядим, можно ли найти кой-какие запасы. Я действительно просчитался с туалетной бумагой.

Это был самый странный поход по магазинам, в котором я участвовал. Деньги больше не были нужны. Не было и бартера. Несколько человек ходили взад-вперед по магазину, высохший старичок сидел за кассой. Он качал головой в медленных ритмических поклонах, и не мог сфокусировать глаза на чем-нибудь подолгу. Он сказал нам, что магазин находится под управлением местного Центра Восстановления - папа и я переглянулись - и мы можем искать, что нужно. - Когда будете уходить, остановитесь здесь и дайте мне карточку. Я суну ее сюда. Это все.

- А как платить?

- Вам повезло, платить не надо. - Он захихикал.

Папа вывел меня: - Пошли, Джим. Получишь карточку. Кажется, я понял.

- А я - нет! Это напоминает легализованный грабеж!

- Ш-ш, понизь голос. А теперь, подумай-ка. Что хорошего в деньгах, если можно войти в любой пустой дом или магазин и выйти, неся их в обоих руках - или другое, что найдешь? Год назад в стране было достаточно добра для трехсот пятидесяти миллионов американцев - не говоря о товарах на экспорт. Оглянись, Джим, сколько людей осталось? Можно представить, каково процентное соотношение выживших. Я не стану представлять, не хочу расстраиваться. Но совершенно очевидно, что в таких обстоятельствах даже бартер ни к чему. Люди решают проблему выживания. Товары находятся здесь. В них нуждаются. О бухгалтерии можно позаботиться потом. Если настанет это потом. Для многих может не настать - по крайней мере без такой помощи. Во всем этом есть смысл.

- Но если просто раздают товары, зачем регистрационные карточки?

- Наверное, для видимости управления. Дать почувствовать, что в мире есть еще некоторая власть. Заметил, какими усердными выглядят некоторые? Может, чтобы заставить себя идти, потому что если они остановятся хотя бы на мгновение и поймут... - Он прервался. - Пошли, получишь карточку.

Мы набрали туалетной бумаги, взяли пару радиофонов, несколько коробок консервов и сублимированных продуктов, несколько запечатанных пакетов первой помощи, немного витаминов, немного леденцов для ребят, свежую газету, патроны и тому подобное. Единственное, чего мы не нашли, было свежее мясо и овощи. За них надо было платить - банкнотами Объединенных Наций, из называли "кейси".

- Ага, вот оно. Падают монетки.

- Что?

- Что единственное сегодня в дефиците, Джим?

- Люди.

- Обученные люди. Вот чем торгуют здесь. Способности. Труд. Это и есть новый денежный стандарт. Или будет им. - Он был почти счастлив. - Джим, - он резко схватил меня за плечо, - она прошла. Люди организуются для выживания, для будущего. Работу надо сделать и они ее делают. У них есть надежда. - Его хватка была крепкой. - Теперь мы можем спуститься с гор. Мы нужны. Все. Твоя мама - сиделка. Мэгги сможет учить... - Его глаза внезапно увлажнились. - Мы прошли через это, Джим. Мы прошли насквозь, от начала до конца!

Но он оказался не прав. Худшее еще не наступило.

9

Чума не прошла.

Но на этот раз мир был лучше подготовлен. Существовали вакцины, была низкой плотность населения, а все предосторожности, остававшиеся в силе после первой волны бедствия, замедлили распространение новой чумы до медленного продвижения ползком.

На этот раз от поразившей нас чумы можно было вылечиться, хотя она могла оставить слепым или стерильным - или навсегда безумным. И она была вокруг с самого начала - просто ее не замечали, пока не замедлились другие эпидемии. Не закончились, всего лишь замедлились.

Мы потеряли двух мальчиков - Тима и Марка - и почти потеряли папу. После нее он стал другим человеком. Он никогда не вылечился полностью. Изможденный и седой, он стал почти зомби. Больше не смеялся. Сильно исхудал и облысел, и внезапно превратился в старика. Выглядело так, словно простой акт выживания занял все его силы и их не осталось для жизни. Множество людей выглядели так.

И мне кажется, что Мэгги никогда не простила его за смерть сыновей. Он решил спуститься с горы в июле, но ведь он не мог знать. Никто не знал. Мы все думали, что чума прошла.