Война Ретифа (сборник)

— Идея в том, что мне не нужно ждать пять дней вернуть себе свой кусок! — объявил Хуб-хуб. — А ну — ка все назад… — Он повелительно взмахнул двухфутовой, смахивающей на стальной капкан клешней. — Сейчас я подрезать этот ходульник под размер!

Уины повиновались, разочарованные, но уважающие племенной обычай. Хуб-хуб заплясал перед Ретифом, который ожидал, стоя спиной к дереву, с острым как бритва палашом в руке, на лезвии которого играли блики пламени. Пигмей засеменил к дипломату и, проведя пару финтов (высокий и низкий), здоровенной боевой рукой сделал свирепый выпад — маленькими щипцами. Затем завершил атаку ударом мощной клешни, отскочившей с громким звоном от нагрудного доспеха Ретифа. Пигмей зашатался после ответного удара повернутого плашмя клинка.

— Хо — о! — заверещал Джик-джик. — Старина Хуб-хуб в этот раз отхватить кусок не по зубам!

— Закончим на этом, коротышка, — предложил Ретиф. — Мне не хочется насадить тебя на вертел, пока мы не познакомились поближе…

Уин снова напал, вращаясь на паучьих ножках, сделал обманное движение и ударил боевой клешней.

Меч Ретифа описал сверкающую дугу и мелодично прозвенел, прорубившись сквозь прочный как сталь металлохитин. Огромная клешня упала на землю.

— Он… отрубить мне резак… — еле пробормотал Хуб-хуб. — А теперь он проткнуть меня наверняка. — Пигмей принял оборонительную стойку, на обрубке повисли капли тягучей темной влаги.

— Поделом тебе, Хуб-хуб! — крикнул кто-то.

— Что, если я отпущу тебя? — Шагнув вперед, Ретиф коснулся острием клинка тонкой шеи уина. — Обещаешь быть паинькой и говорить только тогда, когда тебя спросят?

— Я себя так чувствовать, что отговорить навек, — объявил Хуб-хуб.

— Прекрасно. — Ретиф опустил лезвие. — Иди с миром.

— Ловкий трюк, детина, — заметил Джик-джик. — Ему придется отращивать новый рука шесть месяцев, а пока что он научиться держать жвала на замке.

— Кто-нибудь еще? — осведомился дипломат, оглядываясь. Желающих не нашлось. — В таком случае я отправляюсь в путь. Вы уверены, что не видели аварию корабля где-то неподалеку в последние несколько часов?

— Это уже другое дело, — произнес Джик-джик, — Вон в та сторона был большой удар недавно. Мы как раз искать это место, когда найти тебя, ходульник.

— Мое имя Ретиф. А теперь, когда все мы друзья и соплеменники, как насчет того, чтобы кто-то из вас показал мне место аварии?

— Само собой, Тиф-тиф. Это недалеко отсюда. — Дипломат подошел, чтобы осмотреть тело обезглавленного войона. Очевидно, тот был членом личной полиции Икка: на нем были новенькие инкрустации из хромового сплава и эмалированные черепные знаки отличия со стилизованным изображением существа, напоминающего стрекозу.

— Интересно, чем занимался этот тип здесь, вдали от города? — спросил Ретиф.

— Не знаю, — отвечал Джик-джик. — Но мне кажется, что когда мы узнать это, оно нам не понравится.

* * *

Джуп, висящий ярким диском высоко над вершинами деревьев, освещал холодным белым светом деревенскую улицу. Ретиф следовал за Джик-джиком и его двумя соплеменниками по гладко наезженной колесами многих поколений лесных обитателей тропе. Путь занял пятнадцать минут, после чего Пин-пин остановился и махнул рукой.

— Вот тут я находить того полицейского, — сказал он. — Там, в зарослях. Я слышал, как он шумел подобно циклону.

Ретиф протиснулся в заросли к тому месту, где поваленные стволы и разметанная листва указывали на местонахождение раненого войона. Наверху серебристые кончики ломаных ветвей указывали на траекторию падения по верхушкам деревьев.

— Каким образом, интересно, он сюда попадать? — недоумевал Пин-пин. — Странные штуки происходить в округе. Мы слышать большой удар — вот почему мы здесь…

— Большой удар? — переспросил Ретиф. — Где именно?

— Вон там, — указал Пин-пин. И он вновь повел остальных, ведомый безошибочным куопянским чутьем на направление. Через пятьдесят футов Ретиф наклонился и поднял изогнутый осколок тяжелого сероватого металлохитина с оплавленной и обугленной кромкой. Он пошел дальше, замечая все новые осколки и обломки-то свисающий с куста яркий клок материи, то пластину величиной со столешницу, застрявшую в ветвях дерева. Неожиданно в зарослях замаячил тускло — блестящий крупный фрагмент погибшего руна в виде груды останков, сваленной у ребристого ствола лесного гиганта.

— Хо — о, этот большой приятель ударяться сильно, Тиф-тиф, — заметил Пин-пин. — А с чего бы это, интересно?

— Нечто, которым он желал полакомиться, с ним не согласилось. — Ретиф пробрался к гигантскому трупу, замечая ожоги от бластера на втулке винтов, спутанную массу внутренних органических проводов, обнаженных силой удара, и скрученные, разбитые посадочные конечности. Задняя половина тела отсутствовала, оторвавшись во время падения через деревья.

— Что оказаться столь большим для руна, чтобы сбить его? — продолжал вопрошать Пин-пин. — Ведь он самая сильная тварь в этих джунгли; каждый удирать вовсю, когда поверху летит рун.

Уин окунул палец в остатки пролитой смазки и помахал им перед своим обонятельным органом.