Война с Альянсом

– Понимаю, – кивнул я, – передавайте Марте привет.

– Непременно, – улыбнулся ротмистр. – Господа, так я вас оставлю?

– Идите, – махнул я рукой, – мы с Иваном Григорьевичем сумеем найти общие темы для разговора. Не так ли? – взглянул на кораблестроителя.

– Совершенно, верно, ваше высок… – начал тот, но я его перебил:

– Можете обращаться ко мне по имени-отчеству; если будем перечислять регалии друг друга, то до сути долго не доберемся.

– Как прикажете, Иван Макарович, – кивнул Бубнов.

– Вот и договорились, Иван Григорьевич, – вернул я ему любезную улыбку.

Перед тем как мы с Бубновым оказались в кабинете, я все же попросил служанку принести нам кофе. Медленно идем и говорим ни о чем: погоде, природе и всякой чепухе, чего ни мне, ни моему новому знакомому явно не хочется, но этикет необходимо соблюсти (черт бы его побрал!). Конечно, знай мы друг друга не пять минут, этой словесной чепухи могли бы и не нести.

– Присаживайтесь, – гостеприимно указал Бубнову на кресло и сам опустился в стоящее рядом. – Курить изволите? – Я достал портсигар и, открыв подарок графини, протянул собеседнику.

– С вашего позволения, – Иван Григорьевич достал трубку, – на флоте не приветствуется курение папирос или самокруток – традиция.

– Что-то такое я слышал, – заметил я. – Правда, так и не понял, какое отношение это имеет к сегодняшнему флоту. Корабли давно уже не такие пожароопасные.

– Я и говорю, что традиция, – пожал плечами Бубнов. – Ведь трубка – безопасный прибор для курения, из него так просто не вылетит искра, как из сигары, папиросы или самокрутки. Опять-таки издавна повелось, что на кораблях есть специальное место для курения, а во всех остальных местах можно только жевать табак.

– Традиции следует уважать и оберегать, они имеют свойство со временем бесследно исчезать, – заметил я, закуривая.

– Господа, ваш кофе, – вошла в кабинет служанка с подносом.

– Благодарю, – улыбнулся я Наде. – Если что-то понадобится – вызову.

– Приятного вечера, – пожелала нам служанка, после чего удалилась.

Иван Григорьевич молча кофе пьет, однако по его лицу вижу, что этот напиток ему не по душе.

– Гм, может, следовало для вас попросить сделать чаю или чего-то другого? Не стесняйтесь, скажите как есть, и я позову служанку, – предложил я Бубнову.

– Не стоит, – отмахнулся тот. – Но вы правы, к кофе себя никак не могу приучить, не нравится мне этот, простите, деготь. Тем не менее его сейчас везде подают, приходится привыкать. Впрочем, я с вами, Иван Макарович, хотел встретиться с другой целью. Позволите? – Он достал какие-то бумаги из кармана кителя и протянул мне. – Вы человек прогрессивный. Полюбопытствуйте, может, и заинтересуетесь.

Хм, в голосе моего собеседника скользнули тоска и безнадежность. Я развернул сложенные листы и увидел схематичный чертеж подводной лодки, расчеты, краткое описание возможностей. Что-то типа рекламного буклета, но составленного технарем и из рук вон плохо. Чтобы добраться до сути, необходимо углубиться в документ и мыслить примерно как сам изобретатель. Опять-таки тут много допущений и нет никаких гарантий, что прожект окажется удачным и будет соответствовать заявленным данным. Так и написал господин Бубнов: «Сии расчеты позволяют надеяться, что мы сумеем превзойти подводные лодки противника. Однако следует понимать, что выкладки – теоретические и могут отличаться в худшую или лучшую сторону».

– Денег просите? – коротко уточнил я.

– Все пути перепробовал, – кивнул Иван Григорьевич. – Как мог удешевил конструкцию, – он тяжело вздохнул, – однако в империи есть другие задачи, и финансирование, не стану скрывать, прекратилось. Собственных сбережений у меня почти нет. – Бубнов развел руками, избегая взглянуть на меня.

Господин конструктор явно разговором тяготится, но твердо решил довести его до конца. Получается, что весь подводный флот, которого по факту еще в России нет, зависит от сегодняшнего решения. Раскритикуй я этот прожект – и неизвестно, когда сможем догнать ту же Британию, которая, как понимаю, скоро и вовсе сможет на море доминировать.

Хм, а не поэтому ли Ольга Николаевна с собой взяла Бубнова, чтобы я вынес заключение? С одной стороны, императрица видит и знает наши достижения в производстве тяжелого вооружения, ей отлично знаком и автомат. Оружие себя уже показало и зарекомендовало с лучшей стороны, а теперь еще есть и самолеты. Впрочем, могут иметься и другие причины, о которых мне остается только догадываться.

– Знаете, – продолжая рассматривать выкладки конструктора, – в этом схематичном проекте меня многое смущает. Нет-нет, – поднял я руку, останавливая что-то хотящего возразить Ивана Григорьевича, – уверен, что подводные лодки поплывут и будут выполнять боевые задачи. Но толку-то от них не так много! Вооружение минимально, всего, как понимаю, два торпедных аппарата, и они неперезаряжаемые!

– Есть еще мины, – вставил Иван Григорьевич.