Война с саламандрами (сборник)

Галль. Ни за что на свете, мисс. Зачем нам отправлять вас обратно?

Елена. Потому что вы теперь знаете… потому что… потому что я собираюсь взбунтовать роботов!

Домин. Дорогая мисс Глори, у нас уже перебывали сотни спасителей и пророков. С каждым пароходом приезжает кто-нибудь из них. Миссионеры, анархисты, члены Армии спасения – кто угодно. Просто ужас, сколько на свете церквей и дураков.

Елена. И вы позволяете им обращаться к роботам?

Домин. А почему бы нет? Пока никто из них ничего не добился. Роботы все прекрасно запоминают – и только. Они даже не смеются над тем, что говорят люди. Право, просто поверить трудно. Если это доставит вам развлечение, мисс, я провожу вас на склад роботов. Их там около трехсот тысяч.

Бусман. Триста сорок семь тысяч.

Домин. Ладно. И вы можете обратиться к ним и сказать, что хотите. Можете прочитать им Библию, таблицу логарифмов – все что угодно. Можете даже произнести проповедь о правах человека.

Елена. О, мне кажется… если бы выказать им хоть немного любви…

Фабри. Невозможно, мисс Глори. Нет ничего более чуждого человеку, чем робот.

Елена. Зачем же вы тогда их делаете?

Бусман. Ха-ха-ха, вот это славно! Зачем делают роботов!

Фабри. Для работы, мисс. Один робот заменяет двух с половиной рабочих. Человеческий механизм чрезвычайно несовершенен, мисс Глори. Рано или поздно его нужно было заменить.

Бусман. Он слишком дорог.

Фабри. И малоэффективен. Он уже не соответствует современной технике. А во-вторых… во-вторых, большой прогресс еще и в том, что… извините…

Елена. Прогресс – в чем?

Фабри. Прошу прощения. Большой прогресс – родить при помощи машин. Удобнее и быстрее. А любое ускорение – прогресс, мисс. Природа понятия не имела о современных темпах труда. Все детство человека с технической точки зрения – чистая бессмыслица. Попросту – потерянное время. Безудержная растрата времени, мисс Глори. А в-третьих…

Елена. О, перестаньте!

Фабри. Слушаюсь. Но позвольте, чего, собственно, хочет эта ваша Лига… Лига… Лига гуманности?

Елена. Ее цель… главным образом… прежде всего… защищать роботов и… и обеспечить им… хорошее отношение…

Фабри. Неплохая цель. С машинами надо обращаться хорошо. Ей-богу, это мне нравится. Я не люблю испорченных вещей. Прошу вас, мисс, запишите нас всех в члены-корреспонденты, в действительные члены, в члены-учредители этой вашей Лиги!

Елена. Нет, вы меня не поняли. Мы хотим… прежде всего… мы хотим освободить роботов!

Галлемайер. И каким же способом?

Елена. С ними надо обращаться… как… ну, как с людьми.

Галлемайер. Ага. Что же – дать им избирательные права? Или, может быть, оплачивать их труд?

Елена. Конечно!

Галлемайер. Вот как! Что же они будут делать с деньгами, скажите на милость?

Елена. Покупать… что им нужно… что им доставит радость.

Галлемайер. Очень мило, мисс, но роботов ничто не радует. Тысяча чертей, что они станут покупать? Можете кормить их ананасами или соломой, чем угодно, им это безразлично: у них нет вкусовых ощущений. Они ничем не интересуются, мисс Глори. Черт побери, кто когда видел, чтобы робот улыбался?

Елена. Почему же… почему… почему вы не делаете их более счастливыми?

Галлемайер. Нельзя, мисс Глори. Ведь они всего лишь роботы. Без собственной воли. Без страстей. Без истории. Без души.

Елена. Без любви и способности возмутиться?

Галлемайер. Конечно. Роботы не любят ничего – даже самих себя. А возмущение? Не знаю. Лишь изредка… лишь время от времени…

Елена. Что?

Галлемайер. Да ничего, собственно. Порой на них что-то находит. С ними приключается нечто вроде падучей, понимаете? Мы называем это «судорогой роботов». Вдруг какой-нибудь из них швыряет оземь то, что у него в руке, стоит, скрипит зубами и – тогда мы отправляем его в ступу. Видимо, какое-то нарушение в организме.

Домин. Производственный брак.

Елена. Нет, нет – это душа!

Фабри. Вы полагаете, что душа дает о себе знать прежде всего скрипом зубов?

Домин. Это будет устранено, мисс Глори. Доктор Галль как раз проводит кое-какие опыты…

Галль. Но не в этом направлении, Домин. Я теперь делаю нервы, реагирующие на боль.

Елена. Нервы, реагирующие на боль?

Галль. Да. Роботы почти не ощущают физической боли. Понимаете, покойный Россум-младший слишком ограничил состав нервной ткани. Это оказалось нерентабельным. Придется нам ввести страдание.

Елена. Зачем? Зачем?.. Если вы не даете им души, зачем вы хотите дать им боль?

Галль. В интересах производства, мисс Глори. Иной раз робот сам наносит себе вред, оттого что не чувствует боли. Он может сунуть руку в машину, отломить себе палец, разбить голову – ему это все равно. Мы вынуждены наделить их ощущением боли: это автоматическая защита от увечья.

Елена. Станут ли они счастливее, когда будут ощущать боль?

Галль. Наоборот; зато технически они станут совершенней.

Елена. Почему вы не создадите им душу?

Галль. Это не в наших силах.