Война с самим собой

Что же касается тех примеров, где люди прыгали в расплавленное стекло, жидкое мыло, жерло вулкана и т. п., то они являются не чем иным, как более драматизированными и болезненными формами самоубийства, обычно осуществляемого в любом водоеме. Детальное изучение фантазий потенциальных утопленников стало одним из первых достижений психоаналитиков, и не столько потому, что поступок Офелии является самым распространенным способом самоубийства, сколько вследствие того, что его подсознательная составляющая отражает скрытые и явные аспекты умственной деятельности многих людей. По мнению психоаналитиков, такие фантазии возникают в ответ на подсознательное желание вернуться к безмятежному внутриутробному существованию и являются ответной реакцией на первый полученный человеком опыт — появление на свет. В книге «Человеческий разум» для иллюстрации механизма подобных фантазий я привожу многочисленные примеры из Библии, стихотворений; разговоров, случайно услышанных на улице и в санатории; из текстов церковных гимнов, газетных публикаций; произведений Шелли и работ Фрейда.

Чтобы ответить на закономерный вопрос о том, почему для осуществления своего замысла потенциальный утопленник выбирает столь экзотическую обстановку, достаточно вспомнить, что такого рода фантазии могут сопровождаться сильным комплексом вины, включающим концепцию недопустимости самовольного проникновения в «царство тьмы». Эти страхи в полной мере отражены во многих мифологических сюжетах. Достаточно упомянуть ужасного Цербера, охраняющего вход в потусторонний мир, мрачную реку мертвых Стикс, концепцию чистилища и т. д.

В связи с темой нашего разговора вспоминаются удивительные факты биографии и карьеры фокусника Гарри Гу-дини (Эриха Вейса), умевшего находить выход из практически безвыходных положений. Он умудрялся освобождаться: «от смирительных рубашек, любых видов кандалов, цепей, наручников; выбираться из любого узилища, будь то тюремная камера или кованый сундук, стеклянный ящик или плавильная печь. Он прыгал с мостов со связанными руками. Подвешенный вниз головой, он освобождался от опутывавших его сетей и веревок. Его заковывали в цепи и закапывали в землю на глубину 8 футов [прим. 180 см], запирали в стальных контейнерах и заколачивали гвоздями деревянные ящики, в которых он находился. Однажды после часа упорной, но, как всегда, успешной борьбы за «освобождение» он заявил: «Боль, муки, агония и тайна, сопровождавшая мои усилия, запомнятся мне навсегда». Вариантам «освобождения» не было числа, и ни один из них не вызывал таких трудностей и не создавал такого напряжения, как само ощущение сдерживающих пут¹.

Луис Дж. Брэгмен. Гудини сбрасывает путы Реальности. «Вестник психоаналитика». Октябрь, 1929, с. 404.

Самыми сложными и драматическими из его трюков были освобождение из зарытых в землю гробов и снятие цепей под водой. Выполняя тот или иной рискованный номер, он подсознательно чувствовал неразрывную связь со своей матерью²,

В его дневнике записаны такие строки: «Готовлю к переводу письма моей святой матери и хочу опубликовать их отдельной книгой... Письма моей дорогой мамочки отпечатаны на машинке на добром старом немецком, так что читать их легко. [Читая], я пролил немало горьких слез. Каждое письмо (а я бережно сохранил все, начиная с 1900 года) исполнено любви и адресовано Господу с мольбой о защите чад Его. Много слов о том, что все мы должны быть добрыми людьми... После выступления, которое я давал в честь моей ненаглядной мамы, мне трудно писать...»

влияние которой он ощущал на протяжении всей своей жизни. Эти факты весьма симптоматичны. В 1925 году, в годовщину смерти матери, он вклеил в свой дневник листок с текстом посвященного ей стихотворения Мейсфилда:

Во мраке лона матери звезда светила,
И кровь ее ко мне по капле уходила.
А я лишь рос, питался и мужал,
И красоту ее бесплатно получал.
Не вижу, не дышу, не шелохнусь,
Пока зов смерти не прогонит грусть.

(Из цикла «К.Л.М.». «Стихотворения и пьесы Джона Мейсфилда»,

«Макмиллан», 1918,с. 111)