Война самураев

— Верно, — согласился Ёсицунэ. — Но моя — лучшая. Каждый воин знает, когда настает черед пускать лучшую стрелу, и тогда уж не таит ее за спиной.

— Славно подмечено, господин.

— А всё наши соратники-полководцы, Кагэтоки с сыновьями. Они недовольны, что я один раздаю приказания — будто не видели моих прежних побед. Должно быть, мой брат поверил их наветам и усомнился во мне.

— Всякое возможно, господин. А-а, вот идет человек, о котором я вам рассказывал.

На берегу в сопровождении двух самураев показался коренастый бородатый детина. Одет он был в заплатанный хитата-рэ и шаровары не в тон. Незнакомец остановился невдалеке и смерил Ёсицунэ взглядом, перед тем как поклониться.

— Имею ли честь говорить с предводителем Минамото?

— Верно. Я не кто иной, как Минамото Ёсицунэ.

— А-а, знаменитый герой. Слыхал о вас. Меня послал Сиро Митинобу из Иё. У нас с Тайра вражда. Они с давних пор нападали на наши суда, а в минувшую луну устроили набег на вверенную нам землю и истребили защитников. Сто пятьдесят голов сняли.

— Да, мы их видели — в Ясиме, — ответил Ёсицунэ. — И похоронили с почестями.

— Весьма великодушно с вашей стороны. Однако мы пришли предложить свою помощь. С удовольствием сообщаю, что могу предложить вашей милости свыше четырехсот лодок и кораблей. Размера и крепости они разных, но ведь всякое судно на что-нибудь да сгодится, нэ? Есть у меня и люди, чтобы ими править, — слышал я, вы, восточные воины, несведущи в мореходстве.

Ёсицунэ ощутил, как его сердце переполняется радостью.

— Да ведь это чудесная новость! Поистине великий дар нам шлет Митинобу!

— Хозяин, — шепнул Бэнкэй ему на ухо, — бьюсь об заклад, человек этот из пиратов, как и все его люди, что поведут для нас корабли!

— И что с того? — отозвался Ёсицунэ. — Коли теперь они служат правому делу?

— Прошлым вечером, — продолжил разбойник, — мои люди устраивали петушиные бои: шесть красных петухов против шести белых. По три раза их стравливали, и знаете что? Всякий раз белые побеждали, а красные бросались бежать.

— Верное знамение, — поддержал Ёсицунэ.

— Либо белых петухов лучше кормили, — пробурчал Бэнкэй.

— Тс-с…

— Мало того, — произнес пират, — нашим жрецам в святилище Иё было откровение от Царя-Дракона. Он сказал, что Тайра злоупотребили силой священного меча и отныне он, Рюдзин, будет благоволить Минамото. Где Тайра назначили бой?

— Их глашатаи объявили, что они встретят нас в проливе Симо-но-сэки, при Дан-но-ура.

— Хм-м, Дан-но-ура… Хитро придумано. Вам повезло, что вы получаете моих людей в услужение, Ёсицунэ-сама. Эти места им хорошо знакомы. Без нас вам грозили бы великие трудности.

— Вот почему я весьма признателен, — ответил Ёритомо, — за то, что вы решили нам пособить. И да взовьются наши стяги вместе навстречу великой победе!

Утром, в час Зайца двадцать пятого дня третьей луны, корабли Тайра отправились к проливу Симо-но-сэки. Под барабанный бой гребцы вели по воде сотни лодок. Их было больше, нежели требовалось для размещения остатка дружины Тайра, но самураи, искусно расположив на палубах обломки доспехов, оружие и щиты, надеялись перехитрить Минамото, создать видимость великой мощи.

Море было спокойным, и Тайра хранили бодрость духа. Главнокомандующий Томомори обратился с воззванием к воинам передового корабля, да так зычно, что его речь услышали и на соседних ладьях.

— Сегодняшний бой может стать для Тайра последним. Так помышляйте же не об отступлении или бегстве, ибо тем, от кого отвернулась удача, уж негде искать спасения. Даже лучший воин бессилен, если пришел конец его счастью. Честь — вот единственное, что еще ценно! Не дайте кантосским варварам узреть вашу слабость. Сразимся же доблестно, и имена наши отзовутся в легендах. Умрем славно — покажем Минамото, что они сражались с лучшими витязями, каких рождала земля!

С каждой ладьи, где слышали его речи, грянул воинственный клич, донесся до самых небес, а в пучине, верно, потряс чертог самого Царя-Дракона.

Нии-но-Ама сидела рядом с дочерью и маленьким государем на корме императорской ладьи в самом тылу флотилии. После ясимского бегства Кэнрэймон-ин почти ничего не ела и теперь походила на собственную тень. Антоку играл деревянными корабликами, пуская их по подолу пышного оливково-зеленого кимоно. Казалось, мальчик забавлялся игрой, но в его лице Нии-но-Ама заметила решимость. Прошлой ночью она снова рассказывала ему истории древности, чтобы быть готовыми ко всему.

Впереди грянул воинственно-ликующий клич.

— Что это? — встрепенулась Кэнрэймон-ин.

— Ничего страшного, государыня, — самураи чествуют полководца, — ответил сидящий сбоку гребец.

Кэнрэймон-ин съежилась, уронив лицо в рукава.

— Это я во всем виновата, — тихо простонала она. — Все из-за меня.

Нии-но-Ама протянула руку и сжала ее плечо.

— Ты только хотела помочь. Откуда тебе было знать, что случится? Истинно ками пребывали с храбрецом Минамото, раз он сумел приручить бурю. Еще одно подтверждение тому, что, когда удача уходит, бессильно даже волшебство.