Война самураев

Той же ночью, в час Крысы[32], Минамото Ёситомо с пятью сотнями вооруженных всадников подъехал ко дворцу То-Сандзё. Полководца обуяло странное чувство, будто он попал в прошлое: снова зима, снова убеленные снегом улицы, снова он ведет тайное наступление на дворец. После краткого совещания было решено воспользоваться тактикой, испробованной во время смуты Хогэн.

На сей раз по крайней мере не приходилось иметь дело с коварством Киёмори, зато напыщенный болван Нобуёри доставлял немало хлопот. Как Ёситомо ни убеждал его, ссылаясь на самые тягостные предчувствия, тот никак не желал оставаться дома. Толстяк царедворец, по-видимому, думал, что месяц-другой обучения бугэй[33] у брата Ёситомо сделают из него воина, достойного выступить в передовом отряде. Полководцу ничего не оставалось, как повиноваться с упованием на то, что вельможа не выкинет какую-нибудь глупость.

На подступах к То-Сандзё Ёситомо решил не испытывать судьбу: разделил свое войско на пять частей — по сотне на каждый выход из дворца. Сам он вместе с Нобуёри остался у главных ворот. Там же поставили императорскую карету с воловьей упряжкой.

Видимые части дворца были ярко освещены фонарями в преддверии новогодних торжеств. Ёситомо позволил себе краткий миг жалости к его обитателям, чей праздник будет вот-вот грубо прерван.

Тут один из часовых выглянул поверх каменной ограды и окликнул их:

— Кто тревожит покой прежнего государя и столицы столь воинственным шествием?

Нобуёри направил коня вперед.

— Это я, Фудзивара Нобуёри, главнокомандующий и начальник Правой привратной стражи. Ваш владыка ин[34] благоволил ко мне многие годы, однако его советник Синдзэй злопыхательствовал и плел козни с намерением мне навредить. Мы пришли с тем, чтобы положить этому конец.

Часовой на минуту исчез за стеной, потом появился снова.

— Нам о том неведомо. Ваши страхи напрасны. Разойдитесь и оставьте нас с миром.

— Ведомо вам или нет — не наша забота! — прокричал Нобуёри в ответ. — Пять сотен моих воинов окружили То-Сандзё, а ведет их доблестный Минамото Ёситомо, который служит единственно государю Нидзё. Мы не желаем вреда особе государя Го-Сиракавы. Выведите его к нам, и мы проследим за его безопасностью.

— Вывести? Зачем? Что вы замышляете? — озабоченно выкрикнул страж.

— Уничтожить Синдзэя и всех, кто ему служит!

— Тюнагона Синдзэя здесь нет!

— Хотите его выгородить? Выдайте нам ина, иначе, когда начнется осада, вина за пролитие императорской крови ляжет на вас!

За вратами лихорадочно совещались, из дворца донеслись испуганные возгласы, и вот отрекшийся император Го-Сиракава, тридцати двух лет, и его сестра Дзёсаймон-ин показались у главных ворот в парадных одеждах.

— Что все это значит? — воскликнул отрекшийся государь. — Никто вам не вредил, Нобуёри-сан. Вы получили все, о чем просили, даже пост главнокомандующего!

— Да, но я был лишен покоя, владыка. Сколько бессонных ночей провел я в ожидании того, что ваш обожаемый советник преуспеет в своих кознях и навлечет на меня пагубу! Поэтому я наношу удар первым, дабы избавить столицу от этого лиходея, прежде чем он причинит настоящий вред.

— Разве вам не сказали? Синдзэя здесь нет!

Государь, должно быть, заблуждается. Мне доложили, что Синдзэй нынче не был замечен в своем поместье. Где еще ему быть, как не в То-Сандзё, который давно стал его вторым домом? Я намерен выкупить этого хоря в человечьем обличье отсюда, как из норы. Ради вашего благополучия, сядьте в карету. Насупившись, словно туча перед грозой, ин промолвил:

— Вы творите великое беззаконие и гневите богов. На успех не надейтесь.

— Я служу истинному императору, а значит, боги всецело на моей стороне. — Нобуёри развернул коня и выкрикнул приказ: — Поджигай!

Услышав его, Го-Сиракава покосился на Ёситомо. «Считает меня предателем — ведь я бился за него в годы Хогэн. От него-то я и получил в награду должность в императорских яслях. Только я служу трону, а не тому, кто когда-то его занимал».

Ёситомо остался бесстрастен, только указал в сторону упряжки.

Когда горящие стрелы описали дугу над стеной и стали падать на крышу дворца, Го-Сиракава и его сестра забились в карету. Дверцу тотчас закрыли на замок, а упряжку со всех сторон оцепили Нобуёри, Ёситомо со своими братьями Минамото и еще пятьдесят всадников, чтобы никто не сумел отбить императора.

— Вперед! — приказал Нобуёри погонщику, и карета покатилась прочь от дворца. Ёситомо уже ощущал спиной жар пламени, пожиравшего кровлю за кровлей. В ушах звенели женские крики и пронзительный детский плач. Казалось, еще чуть-чуть — и несчастные врассыпную бросятся из ворот.

В этот миг Нобуёри повернулся в седле и отдал последний приказ:

— Пристрелить всякого, кто покажется наружу. Не щадить ни женщин, ни детей — под их обличьем могут скрываться Синдзэй и его отпрыски. Никто не должен уйти живым!

Ёситомо, обомлев, воззрился на вельможу. Нобуёри лишь усмехнулся в ответ:

— Истинный воин не обходится полумерами, верно?