Война (СИ)

Кстати, таким вот ходом, про памятники и внимание к событиям прошлого, я даю ещё один нарратив — преемственность и справедливость своего правления. Не то чтобы в этом есть какие-то сомнения, хотя иногда да появляются крикуны, мол, «царь не настоящий». Я показываю, что достоин своих предков, и что именно я имею право считаться тем, кто даёт оценку прошлому.

Уже готовится памятник на месте битвы при Молодях, заложен православный монастырь под Эрзерумом, где будут жить, как я их назвал, «православные шаолини». Это монахи, ранее имевшие отношение к воинской службе или даже прошедшие курсы при Государевой школе телохранителей. Возрождаем традиции Пересвета и других монахов-воинов. Впрочем, в окраинах Эрзерума иначе нельзя, там пусть и тихо пока, но за себя любому православному нужно уметь постоять.

И вот я, якобы узнавший о трагедии в Нарве, некоторые современники которой живы и поныне, пообещал лично основать монастырь к северо-западу от Пскова. Мало того, я целовал крест, что выполню епитимью за грех чревоугодия и пройду не менее пяти вёрст лишь в монашеском одеянии. Вот в месте моей остановки и будет основан монастырь.

Какая же лакомая создавалась ситуация для заговорщиков! Лучше и не придумаешь! Особенно, что я даже называл примерную дату, когда будет совершено основание монастыря Успения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии.

Отряд Сержпутовского пропускали через границу со сложностями, которые были нами же и созданы. Пограничная стража, организованная Скопиным-Шуйским по моему совету, сработала хорошо. Диверсионный отряд вероятного противника нарвался на разъезды пограничной стражи и должен был быть уничтожен. Хорошо, что в ряде приграничных городов или селений находились агенты Тайного приказа, так что удалось разочаровать бойцов-пограничников, так жаждущих проявить себя и порубать наглых поляков, дерзнувших нарушить государственную границу.

А после перехода на территорию Российской империи, ряженные под русских поляки и литвины вели себя уже более осмотрительно и даже профессионально. Они все прекрасно говорили на русском языке, знали наши обычаи, не забывали креститься по-нашенски, проезжая кладбища или храмы. Такой себе русский отряд едет куда-то на ротацию.

Подобных в последнее время много бродит по русской земле, так как то и дело части полков, дислоцирующихся в отдалённых от Москвы районах, прибывают в Преображенское, Семёновское, Тушино и иные центры подготовки личного состава. Проводятся своего рода семинары, проверяется знание новых тактик или уровень освоения оружия. Кроме того, такое обучение показывает воинам, к чему нужно стремиться. Подобные же отряды могут возвращаться из Европы после выполненного долга наёмников. Кстати, последнее и было легендой для Сержпутовского и его людей, что показывает достаточную информативность противника о положении дел в России.

Я уже выехал на нормальную, подготовленную часть дороги на Псков, что означало, что до него не более пятнадцати вёрст, как прибыл вестовой.

— Доклад! — потребовал я, когда посыльного сразу препроводили ко мне.

— Есть, государь. Вышли они и схоронились в леску, — произнёс усталым голосом вестовой.

— Выговор тебе, — грозно сказал я, а после уже более нормальным тоном продолжил. — И благодарность. Благодарю за то, что быстро донёс сведения, ну, а выговариваю, что коня загнал, того и гляди издохнет. Небось, заводного извёл и добил где по дороге?

Вестовой, словно маленький нашкодивший мальчик, понурил голову. Быстро донести информацию — это важно, даже очень. Однако, если каждый вестовой при этом будет убивать два коня, то я не напасусь денег оплачивать новых ездовых животных. В России уже есть шесть коннозаводческих предприятий, но коней всё равно недостаёт, особенно при большом спросе в войсках. Сколько нужно лошадей, чтобы обеспечить двухсоттысячную армию? А ещё сколько нужно для сибирских переселенческих программ или для сельского хозяйства? Тут не хватает даже с теми, что были взяты трофеями во всех войнах, и которых торгуем с Кавказом и Ираном.

Между тем, пора было выдвигаться. И наш отряд, всего в сотню бойцов, но все из них телохранители и вооружены, как никто в этом мире, отправились к будущему монастырю.

Совесть… Она мучила, вот именно сейчас проснулась и никак не ложится спать, сколько я мысленно её не упрашиваю это сделать, не пою колыбельных. Дело в том, что император должен умереть. Нет, не я, а мой двойник, но об этом должны узнать те, кто участвует в подобной авантюре, пусть и подготовленной. Весть об этом должна долететь до Сигизмунда, а также до Шеина и его подельников, кроме только Головина, которого я оставил пока под стражей в Иванграде.