Война (СИ)

И вот теперь он в роли государя-императора прибыл на вполне себе рядовое мероприятие — основание монастыря. Сам Димитрий Иоаннович, как думал Остап, остался в Иванграде и собирается куда-то плыть. Ну, да не его это дело, думать о планах государя. А он, Остап, никому и никогда, даже под пытками, не скажет, что не настоящий, так как мужчине было сказано прямо, что все его родственники в таком случае умрут, а он сам подвергнется мучительной смерти, были и другие угрозы. И в том, что это исполнится, Остап не сомневался.

— Твоё величество, пора! — к ряженному императору подскакал командир охраны Пётр Волков.

— Пять вёрст до места? — спросил Остап.

— Так точно, твоё величество, — отвечал Волков.

Одним из самых тонких мест в операции было то, что молодой и малообученный Волков был назначен начальником охраны. Император ранее позволял себя охранять только проверенным людям, к примеру, Одноруку — так прозвали личного друга государя Ермолая, который при отражении попытки убийства царской семьи потерял кисть руки. Однако, нынче самые опытные телохранители остались в Москве, непонятно почему, вроде бы хотят устроить какие-то соревнования или ещё зачем-то. Это, на секундочку, уже целый полк спецвойск.

Нехотя, выражая своё, Остапа, недовольство, двойник государя вышел из кареты и стал облачаться в рванину, которую даже не каждый монах-аскет наденет. Предстоял не сложный, но неприятный путь босиком пройти пять вёрст. К роскоши привыкаешь очень быстро, особенно если она царская. Ведь государь вообще не должен ходить. Так что пять вёрст — в некотором роде испытание для Остапа, который в последний год пренебрегает тренировками, вопреки образу государя, который старается поддерживать форму. Но мужчина, имея внешнее сходство с царём, был таким тощим, что было принято решение откормить Остапа, так как нарастить мышечную массу, как у государя, будет сложнее.

— А, ну, слезли все с коней! — потребовал Лжеимператор. — Негоже, если государь идёт пешью, а вы возвышаетесь надо мной.

Требование Остапа было не совсем уместным, но он, несмотря на обучение, всё равно несколько по-своему воспринимал образ царя и то, как должен себя вести император, в этом он оказался необучаемым. А ещё так и не получилось выбить из мужчины тщеславие. И откуда оно взялось у бывшего мещанина?

Пётр Волков сомневался подчиняться ли требованию государя. Устав телохранителя предписывал, чтобы при подобных переходах большая часть охраны оставалась конно, дабы нейтрализовать опасность издали. Часть телохранителей и так шла пешком, окружая охраняемый объект.

— Твоё величество, дозволь конным быть с тобой. Коли повелишь, так мы чуть поодаль идти будем, дабы не быть видными тебе, — сказал Волков.

Остап разрешил. Ему было не до споров. Главное, это показать свою власть, а будут ли конные, не важно. Тем более, что двойник начинал нервничать и старался сдерживаться. Дело в том, что, словно Господь наказывает, так как начался дождь. Первые капли не были ощутимы лжегосударем, а после полило, словно из ведра, и одежда вмиг промокла, стала тяжёлой, а подол монашеской рясы измазался в грязи и ещё больше отяжелел.

— Командир, люди, — доложил Волкову один из его подчинённых. — Разведали, скорее, обыватели прибыли посмотреть на государя.

— Смотреть за ними, но не трогать, — приказал Пётр Волков.

То, что царь будет исполнять епитимью, знали многие, недаром в Ведомостях об этом писали. Вот и собрался народ, чтобы посмотреть на исполнение наказания государя всего-то за то, что поел мяса в пост, не будучи на службе, а находясь на отдыхе. Некоторые прибыли наблюдать, как царь заложит первый камень в будущий монастырь и подарит монахам, которым и обустраивать обитель, икону Божией Матери, а также освящённую Вселенским Собором, всеми православными патриархами картину «Мученики Нарвы» с написанной сценой из трагедии, что произошла в 1581 году. Караваджев порой работает очень быстро, без ущерба качеству.

Остап прошёл уже две версты и, стиснув зубы, решительно двигался дальше. Дождь не давал возможности найти что-то радостное и наслаждаться моментом. Лжецарь уже увидел некоторых обывателей, которые прятались на опушке леса и глазели на якобы императора. Подобное придавало сил Остапу. А вот для охраны присутствие людей становилось всё большей проблемой. И ведь не мог знать народ, где именно царь должен исполнять епитимью, это могло быть и в десяти верстах отсюда или даже дальше, но вот людей становилось всё больше. Видимо, верноподданные передавали друг другу данные о локации государя и те, кто был далеко, спешно направлялись к императору.