Война (СИ)

Именно так. Была надежда, что Скопин-Шуйский, узнав о смерти Дмитрия Ивановича всё-таки решится встать во главе всего этого хаоса, в который окунулась Москва. По замыслу Шеина, его оптимистичному плану, Скопин должен был навести порядок, и тогда смоленского воеводу должен будет определить в ближние бояре. Польско-литовская магнатерия даже не требовала, чтобы поляки пришли в столицу Российской империи и стали править бал. Только одно — убрать Димитрия.

В Польше все успехи русских связывали именно с деятельностью последнего царя. И теперь, как считала шляхта, постепенно всё вернётся в то русло, когда Речь Посполитая сможет противостоять России. Заказчики государственного переворота были неглупыми людьми и понимали, что резкий разворот русской политики в сторону поддержки Польши невозможен. Дворянство не поддержит, военные также. Да и сам Скопин-Шуйский не станет плясать под шляхетскую дуду. Но курочка по зёрнышку клюёт, и Михаил Васильевич Скопин-Шуйский не бессмертный, как и его сын.

Шеин любил Россию, он не считал себя предателем, несмотря ни на что. Но он любил другую Россию, даже не так… Он хотел вернуть Московское Великое Княжество. То государство, где есть вотчины, в которых владелец — полный хозяин, где можно иметь своих боевых холопов и захватывать земли соседей. А ещё Шеин очень бы хотел, чтобы в России был свой сейм, нет, Боярская Дума, которая не совещалась при царе, а требовала с правителя.

— Воевода, мы готовы к новому приступу царского дворца, — размышления Шеина прервал Гаврила Проня, один из ближних людей Михаила Борисовича.

Шеин умел подбирать себе людей и убеждать их в том, во что и сам свято верил. Поэтому не стоило говорить, что бывшему смоленскому воеводе служили лишь за материальные выгоды. Проня верил своему воеводе и был готов за него постоять.

— Нет там никого. Наследника Ивана Дмитриевича, как и Ксении, вовсе нет в Москве. Во дворце только воины, — сказал Шеин и улыбнулся.

Эта была улыбка человека, который понял, что его обыграли. Человека сильного, не боящегося смерти, а плюющего ей на раскалённую косу. Вдруг Михаил Борисович осознал, что попал в ловушку. Его отряд вместе с остатками банды Сержпутовского пришёл к дворцу в надежде на то, что тут находится наследник престола.

То, что Ксения уехала молиться в Троице-Сергееву лавру, а детей оставила в Москве, было доподлинно известно. И теперь тот, кто был информатором Шеина и доложил об этом самом «доподлинно», сбежал. Такие вести принёс один из телохранителей императора, которого, как считал Шеин, удалось подкупить и вообще переманить на свою сторону.

И вот они совпадения, которые говорят, что Шеин ошибся и пригрел человека из Тайного Приказа: перед началом штурма царского дворца на Воробьёвых горах Михал Коласовский, тот самый телохранитель русского царя, но поляк по этнической принадлежности, сбежал. А ещё, когда Шеин дал Коласовскому немало серебра, рассчитывая на то, что у молодого человека случится помутнение рассудка от больших денег, Михал не купил себе ничего нового. И тогда Шеина ничего не смутило.

В голове человека эпохи просто не укладывалось, что император может участвовать хоть в каких операциях. То есть царь едет специально куда-то, чтобы вывести Шеина на чистую воду? Всё это глупо, невозможно. Не может правитель так поступать, он же ЦАРЬ! Но всё говорило о том, что ловушка готовилась загодя, следовательно, император не может быть убитым, так как он знал, всё знал. Оставалась надежда лишь на то, что Захарий Ляпунов сыграл свою партию, переиграл царя, и Дмитрий всё же убит. Но надежда таяла с каждой минутой.

— Мы должны уходить, — сказал на польском языке бывший смоленский воевода. — Если поспешим, то можем иного достигнуть — отдать Смоленск Сигизмунду. Сесть в городе и готовиться к осаде.

Сержпутовский молчал. Он уже тоже понял, что кроме как ещё пролить немного москальской крови, его отряд и русские предатели ничего не добьются. А промедление смерти подобно. Бежать, но в Речь Посполитую. Никакой Смоленск Сигизмунд брать не будет. Война с Россией Польше противопоказана. В нынешних условиях может случиться так, что такой страны просто не станет. А значит, нужно в дороге убить Шеина, и дело с концом. Он, шляхтич Сержпутовский — верный польский сармат, сделал своё дело — убил царя, устроил в Москве кровавую баню.

— Уходим, — сказал Сержпутовский и стал отдавать приказы.

Через полчаса отряд вышел на Владимирскую дорогу.

*…………..*…………..*

(интерлюдия)

Егор Игнатов, уже воевода, под командованием которого находится целый корпус из стрелков, артиллерии, конницы, розмыслов численностью до тридцати тысяч воинов, сегодня играл уже забытую роль. Он командовал всего полутысячей конных. Но чего только не сделаешь, когда тебя просит сам император.