Война (СИ)

— Да, я тоже расценил это именно так. Вернее, думаю, они хотели, чтобы я это так расценил. И поэтому считаю, что, как и со смертью отца, это ложь. Им надо было запугать меня. Сообщить, что отец и Овета погибли, что у них есть заложники. Если я соглашусь, не дождавшись помощи, они победят. Они лгали. Они знают, что помощь идет. И теперь, по моей реакции, они поняли, что мы этого не знаем. Мы испугаемся и сдадимся.

— Ты себя пытаешься убедить или меня, Иллар? — тихо спросил Корн.

— Вас, ваше величество. Мне не надо убеждать себя, я уверен в этом. Обычно идут на переговоры, когда заложники уже у них в руках. Они бы предложили организовать встречу тогда, когда тела отца и Оветы и заложники были бы тут. Как тогда, под Алмикой. Увидев Стенли, я уже готов был сдать город. Так получилось бы и сейчас…

— Увидев дочь и её семью, я бы сдал Нарту, — глухо проговорил Корн. Он поднял голову, — ты почти убедил меня, Иллар.

Он задумался. Потом поднял голову:

— Лайна, они ничего не сказали про твою мать?

Иллар стиснул зубы. От матери не было никаких известий, как только она оказалась в Тоготе. Матас также ничего не знал о ней. За время осады, возможно, он что-то узнал. Но сообщить в Нарту просто не смог.

— Нет, — покачал головой Иллар, — про маму ничего не было сказано.

— Что ты им сказал?

— Сказал, что подумаю.

— И на этом всё?

— Да, всё.

Корн встал.

— Тогда действуй, исходя из того, что твой отец идёт на помощь.

Когда все разошлись, Фаркус подошел к Иллару:

— Если ты так уверен, чего же ты боялся?

Иллар поднял на старого воина усталые глаза.

— Я не был уверен.

— В то, что говорил, или в то, что убедишь короля?

— Я уверен только в том, что отец жив. Но не уверен, что Талина со Стенком не у Дюртала. И про Стенли с Тарлином. Слишком много подробностей. Я обещал ничего не скрывать от него, но не мог представить себе, как сказать об этом. Сказать так, чтобы не убить его на месте.

— Если парни освободили мать, а Курхот союзник Дюртала, вполне логично, что последний все рассказал первому.

— Да, поэтому у меня получилось так легко убедить короля.

— Тебе надо отдохнуть, парень, — покачал головой Фаркус, — ты уже сам противоречишь себе, запутался, пытаясь строить предположения типа — я знаю, что они знают, что я знаю. Например, я вижу четкую картину: твой отец жив и готов смести их к демону. А они запугивают тебя несуществующими заложниками.

Не удержавшись, Иллар засмеялся.

— Спасибо, Фаркус. Если дед понял всё также, я добился своей цели. Мы будем сражаться дальше. — И спросил без видимого перехода. — Слушай. Я никогда тебя не спрашивал. Но сейчас спрошу. У тебя есть семья?

Фаркус удивленно воззрился на своего командира:

— К чему вдруг такой вопрос? — Впрочем, тут же и ответил. — Была, давно. Я уж и не помню. И жена, и дочка. Жена умерла уж, наверное, лет пятнадцать назад. А дочка живет с мужем в Дорне. Я к ним наведываюсь, когда есть возможность. Иногда они приезжают в столицу.

— Есть и внуки?

— Да, пара сорванцов. Еще совсем малы, но я уже присмотрел им тут местечко пажами. А там недалеко и время серьезного обучения.

Иллар вдруг сделался серьезным и торжественным. Но Фаркус видел в его глазах смешинки.

— Научи их драться, как сам. А то, чувствую, когда ты уже не сможешь выколачивать из меня дурь, мне понадобится твоя молодая замена.

Фаркус в голос, от души рассмеялся.

Обстрел возобновился сразу после встречи.

Осажденные были готовы к прорыву. К местам возможных брешей подвозили доски, бревна. Если стена рухнет, они будут закладывать брешь и продолжат защищать. Еще не все было потеряно. Но многие катапульты были переведены на башни Малого города. Когда каждая башня малой крепостной стены была укомплектована двумя катапультами, а большие требучеты установлены в самом городе, Кандир позволил инженерам чуть сбавить темп строительства.

Связь с внешним миром оставалась только голубиная. Они посылали лазутчиков. Но после пятого, голову которого, как и первых четырех, враги возвращали за стену катапультой, перестали отправлять людей на верную гибель.

Голуби приносили редкие коротенькие сообщения от Хайдира, от Правителей, от Учайка с Ароном. В Илонии дела обстояли не самым лучшим образом. В Кордии хозяйничает Сегот, Курхот занял не только всю Арилазу, но и Гелназ с Джарном, осадил Габерн и Иртил. Со стороны Торогии войска Альтама захватили весь восток Илонии.

У Альтама понятно откуда такое войско. Он готовился и выжидал. Но откуда столько воинов у Курхота? Неужели он привлёк на свою сторону всех наёмников мира? И не мог так быстро сдаться Гелназ, а зачем осаждать Иртил, распылять силы, если он не представляет никакой выгоды, да и Тогот к нему слишком близко. Вопросов больше, чем ответов.

Главы гильдий приносили ему редкие сообщения, которые приходили к ним с голубями. Те только запутывали дело. С одной стороны, войска собирались, и Хайдир уже смог собрать более трех тысяч воинов. Но почему-то нет упоминаний о сданных и осажденных городах, о сражениях, разрушениях, погибших.